– Я посмотрела свои записи и книги, – начала она. – Это касется вашего друга с зонтиками.
– Олле? – вскинулся Вильям. – Что с ним?
– Это трудно объяснить. Что-то выбросило его из нашей реальности, но удар был недостаточно силён, чтобы он ушёл навсегда. Он слишком привязан к этому миру и постоянно возвращается. Но плоскость колебаний так растянута во времени, а инерция так велика, что Олле пробивает ткань нашего мира и снова уходит. И так раз за разом.
Жуга и бард переглянулись.
– Я ничего не понял, – сказал травник.
– Я тоже, – поддакнул ему Вильям. – Попроще можно?
– Можно. Представьте иголку и холст. Холст – это как бы мир, а иголка – ваш Олле. Игла проходит через ткань, выходит с другой стороны, потом обратно… Теперь понятно?
– Вполне, – кивнул Жуга. – А нитка за иголкой тянется?
– Я не думаю, что он что-то «сшивает»; он, скорее, не игла, а шило – только дырки делает. Сны людей для него как маяк. А может, эти сны и есть уже готовые дыры…
– Его можно вернуть?
– Не знаю. Слишком мало данных. Возможно, эти колебания затухают. А вообще, судя по вашим рассказам, он там вполне освоился. Похожий случай был лет сто, сто пятьдесят тому назад – парнишку звали Рип ван Винкль. Он ушёл в лес и там пропал. А после кто-то, очень похожий на него, стал являться детям перед сном. С мешком влезал через трубу по верёвке и сыпал им в глаза песок, чтобы заснули. Потом он объявился, спустя почти сто лет, ничуть не постарев, и всё прекратилось. Хотя песочного человечка поминают до сих пор.
– Странно, – проговорил задумчиво Вильям. – Мне Олле как-то раз рассказывал стишок про человека с верёвкой и мешком, который исчез в лесу. А у меня на родине поют колыбельную про крошку Вилли Винки: «Крошка Вилли Винки ходит и глядит, кто не снял ботинки, кто ещё не спит…»
– Наверное, это тоже был он, – Гертруда заглянула в пергамент. – Ещё упоминается какой-то человек, который капал в глаза спящих сладким молоком, но это было так давно, что даже нет ссылки на время. Вообще такие случаи редки. Во-первых, нужен очень мощный первоначальный импульс, чтоб покинуть этот мир мгновенно и живым, а во-вторых, сны – притягательная штука, но не каждый человек способен в них существовать. Для этого нужен особый склад ума, такое, знаете ли, чувство равновесия…
– Он канатоходец.
– А, тогда понятно. Жаль я не знаю, что с ним случилось.
– Может быть, это поможет? – Вильям полез в кошель и достал наконечник стрелы. – Я… гм… Олле исчез после того, как в него попала стрела. У неё был точно такой же наконечник.
Гертруда осторожно подхватила наконечник. Попробовала пальцем остриё. Нахмурилась.