– Герта… Ох! – Жуга уселся поудобнее и с укоризной покосился на гадалку из-под головной повязки. – Оставь свои учёные словечки, я их всё равно не понимаю. Я и в первый раз хотел, чтоб грохнуло, а он вдруг взял и заиграл. Ну в смысле – засветился. Мне и подумалось: а ну, как это и есть проверка на магический талант? Ну, вот я его и тронул чуток… Ох, яд и пламя, третий шар в этом городе!
– Я так и думала, – Герта удовлетворённо кивнула. – Ты плохо различаешь цвета?
– Откуда ты знаешь? – встрепенулся тот.
– Иначе ты не обозвал бы моё платье серым. Похоже, что и в магии с тобой творится то же самое. Ошибка в восприятии. Ударное заклятие в твоём исполнении – не больше, чем забава, и наоборот. Ты раньше за собой подобного не замечал?
Жуга покраснел.
– Всякое бывало, – неловко буркнул он. Пошевелил рукой, поморщился. – Чёрт… Это надо же, как угораздило. Не повезло.
– Наоборот, повезло – легко отделался.
– Тоже верно…
– Что с трупами делать будем? – хмуро спросил Вильям. – Три человека, как-никак.
– Я скажу Золтану, за ними придут. И с этим тоже разберутся, – Герта кивнула в угол, где всё ещё лежал без чувств второй оставшийся в живых участник драки. – Ведь нарывались уже, а всё не в прок.
– Нарывались? – поднял голову Вильям. – А… И что ты сделала с Германом в прошлый раз?
– Когда? А, это… Эхолайла. Я сделала так, что он стал повторять все звуки, которые слышал. Простейшее заклятие, не стоит разговора. Потом он умолк, и год молчал, как рыба. За это его, кстати говоря, селёдкой и прозвали. – Она повернулась к травнику. – Как ты себя чувствуешь?
– Хреново, – тот поморщился. – Но это ерунда. Мне бы только до трав своих добраться. А магией сам себе всё равно не поможешь, ослабеешь только.
– Нет, так нельзя, – нахмурилась Гертруда. Встала и расправила платье. – Сядь поудобней, я сейчас тобой займусь. Вильям! Разматывай бинты. Только осторожно. Я сейчас.
Она ушла и вскоре вернулась, неся какие-то горшочки и флакон прозрачного стекла. Промыла травнику раны на ноге и голове, смазала ладони конопляным маслом и сосредоточилась. Пальцами прошлась вдоль краёв раны, одним движеньем их сомкнула и накрыла ладонью.
– Больно?
– Нет.
– Хорошо, – кивнула она и зашептала.
Жуга почувствовал, как теплеет кожа под её пальцами. Появилось давление, затем возникло ощущение пришедшей Силы. Тонкое, почти неуловимое. Шли минуты. Жуга всё больше недоумевал, как с помощью такой ничтожной малости можно что-то сотворить. Он слушал эти сбивчивые лёгкие слова целительных заклятий, и к своему стыду не мог понять их действия. Меж тем, боль из виска ушла, а вскоре Герта отняла ладони, оставив затянувшуюся рану, и занялась другой. Когда она закончила возиться с ногой и стёрла высохшую кровь, травник был вынужден признать, что никогда не встречал такой мастерской работы.