– Что? – травник поднял голову. – Это ты о чём?
– О Вильяме. Похоже, что он тоже к ней неровно дышит.
– Вилли?! Чёрт! – Жуга ударил кулаками в парапет. – Чёрт, чёрт! Нам только этого недоставало! Ну что за жизнь! Как только думаешь, что всё в порядке, всё тут же идёт наперекосяк.
– Похоже, то, как вы разделали Селёдку, произвело на него впечатление.
– Сопляк, – травник сплюнул. – Он так и не понял, насколько был близок к смерти. Да, это может добавить нам хлопот…
– Правду знаем только ты и я. Позаботься, чтобы Вильям не узнал.
Жуга лишь медленно кивнул, глядя вниз, на холодную воду канала, и Золтан не стал продолжать разговор на эту тему.
– Я разузнал то, что ты просил, – сказал он вместо этого. – Цурбааген – город морской, молочные дела здесь не в чести, сыров хватает привозных. Свой сыр здесь варит только Аксель Бауэр, причём, три сорта. Говорят, вкусные, хотя я сам не пробовал. Это на восточной окраине, за сукновальней Гинбера. Выяснить было не так уж сложно. Вот только не могу взять в толк, зачем это тебе понадобилось.
– Там Арнольд.
– Что?
– Я сказал, что там Арнольд. Наверное, и Линора тоже там.
– С чего ты взял?
– Долго объяснять. Как мне туда пройти?
– Нет, погоди, погоди, – Золтан протестующе поднял руку. – Пусть даже ты прав, тебе нельзя туда! Наверняка он там не один. Я пошлю своих людей, они всё выяснят…
– Хватит, Золтан! – травник обернулся к нему с лицом мрачнее тучи. – Ты опять играешь в свою игру, всё у тебя по полочкам, всё расписано… А я так не могу! Твоя игра – это моя жизнь. Я боюсь опоздать. Ли плохо, но она ещё жива. Я должен успеть.
– Всё ещё хочешь вернуть её?
– Хагг, хватит! Хватит! – Жуга метнулся прочь от каменных перил. – Яд и пламя, как ты не поймёшь…
Отступая, он ненароком толкнул проходившего мимо человека. Обернулся, бросил устало: «Я извиняюсь» и двинулся дальше, но не тут-то было. Прохожий – одутловатый малый лет восемнадцати, но добротно одетый и уже при мече, ухватил травника за полу рыжего плаща, рванул и развернул лицом к себе.
– Он извиняется! – воскликнул он и обернулся, апеллируя к своим дружкам, которые, как оказалось, следовали за ним чуть позади. – Ха-ха! Нет, вы только посмотрите на него! Он извиняется!
Те нестройно заржали. На скулах у травника заходили желваки.
– Я ведь, кажется, ясно сказал, что извиняюсь, – повторил он.
– А мне плевать, что ты сказал! – парнишка продолжал наседать на травника, с акцентом перекрикивая ветер. – Я не позволю… – он вынул меч. – И ты не сметь… не смеешь… Раз носишь меч, так вынимай его, и умрись, как мужчина!