– Кто он такой… она такая?
– Его зовут Кай Хансен. Не хочу тебе рассказывать всю его историю, скажу лишь, что ещё мальчишкой он попал к одной местной волшебнице; она его украла прямо с улицы, когда он с друзьями катался на санках. Хедвига де ла Тур, белая ведьма. Она была сумасшедшей. Держала его взаперти, била, заставляла носить женскую одежду… Немудрено, что он не решался даже сунуть нос на улицу в таком виде. Бог знает, чего она хотела, Герта мне об этом никогда не говорила. Но у парня были все задатки, чтобы стать чародеем. Она обучила его всему, что знала, до многого он сам дошёл – когда сидишь один среди книг, то делать нечего, кроме как читать. Когда она умерла, дом отошёл Герте.
– Они… Она с ним… – травник замешкался. – То есть, я хочу сказать, они с ним спали – эта Хедвига или кто-нибудь ещё?
– Нет, – Хагг повернулся к травнику. – Ни с кем и никогда. Девственность ценится в магии. Тем более, – он усмехнулся, – что если девственницу в наше время ещё можно отыскать, то девственника – вряд ли.
– А что было потом?
Золтан пожал плечами.
– Не знаю. Я не знаю. Должно быть, у парня что-то сдвинулось в голове. Шутка ли – полжизни проходить в девчачьей юбке… Жить по-другому он уже не мог. Так или иначе, но ему пришлось выйти на улицу. Мальчишку Кая все уже забыли. Так появилась Герта. Никто и ничего не заподозрил. А те, кто захотел пощупать, что у неё под платьем, дорого за это поплатились.
– Никто и ничего?
– Кроме меня.
– Когда это случилось?
Веки Золтана опустились.
– Давно.
Волна взметнулась вверх, порыв ветра швырнул в них клочья пены.
– Плохое время, – Золтан вытер ладонью лицо. – Мокрая зима. Начало декабря, а лёд ещё не встал. В другие годы в эти дни народ уже давно бы катался на коньках.
– На чём катался?
– На коньках. Такие штуки, как ножи. Их привязывают к башмакам и бегают по льду. Наверное, ты слышал поговорку: «Die verlt gaat op scaetsen» – «Мир катится на коньках»? Так вот, это про них.
Он помолчал. Перевёл взгляд на травника.
– Так вот, я спрашиваю тебя – этот человек принял тебя, как друга, помог тебе в беде и не попросил за это никакой платы – неужели после этого тебе так важно, что у него между ног?!
Жуга медлил с ответом.
– Ты говоришь о Гертруде то «он», то «она», – сказал он наконец. – Как мне теперь её звать?
– Ты сам ответил на свой вопрос, – вздохнул Золтан. – Человек, это ведь не только его естество. Одной одежды тоже недостаточно. Она живёт как женщина, двигается, говорит и мыслит как женщина. Те, другие, которые в тавернах подрабатывают шлюхами, они играют в это. Плохо ли, хорошо, но играют. Притворяются. А она не играет. Взгляни правде в глаза: Кай давно уже умер. Зови её Герта. Она будет тебе благодарна. Да, кстати, если говорить о любви, то ты не одинок в своих страданиях.