.
– А что ты думаешь о нём самом? Как он тебе?
– Трудно сказать. Очень неглуп. Вспыльчив, как все горцы, но привык держать себя в руках. Умения мало, но чутьё на уровне звериного. Огромная магическая сила. Грубая, спонтанная, совершенно дикая. Он как дыра в какой-то колодец… Ума не приложу, как он с ней справляется.
– Это ты серьёзно?
– Абсолютно. Представляешь, мне пришлось выбросить свой пентакль: он совершенно затупился. В магическом смысле, естественно.
– А, так ты всё-таки уговорила его.
– Да, я… Постой-ка. Что это?
– Где?
– Там, в переулке. Видишь, лежит?
Хагг с Гертой перешли на бег. Под тонким слоем снега проступали очертания фигуры человека. Жуга скорчился у стены, прижав к животу перевязанную руку. Глаза его были закрыты, на ресницах серебрился снег. Золтан перебросил арбалет за спину, опустился на колено. Тронул за руку: «Живой». Они переглянулись. Золтан покачал головой, отвечая на немой вопрос Гертруды.
– Нет, – сказал он. – Очень далеко. Несём к тебе.
Вдвоём они подняли травника и, подхватив его под руки с двух сторон, со всей возможной скоростью направились на север.
***
– Чёрт знает, что творится! Дурак! Мальчишка! Цирюльник хренов… Это же надо, до чего додумался – вену вскрыть! Чем ты думал? Ты же мог замёрзнуть насмерть!
Трещал огонь. В маленькой комнате быстро теплело. Плащ травника, штаны и башмаки сушились на верёвке, а сам Жуга, укутанный в толстый вязаный шарф с узором из снежинок, сидел у камина и с угрюмым видом пил настой шиповника из чашки. Поднял взгляд.
– Чего ты бесишься? – сказал он хрипло. – Не замёрз ведь.
– Ага, конечно, – Золтан остановился, поворошил поленья сапогом и плюнул в камин. – Полежал бы, отдохнул и дальше бы пошёл… Хватит, слышали уже.
– Может быть, и так.
Золтан нахмурился, покачал головой.
– Ты обнаглел, Жуга. Ты что же, думаешь, что если Олле наболтал тебе чего попало, так с тобой уже и не случится ничего? Да если бы мы за тобой не присмотрели, чёрта с два бы ты оттуда выбрался! Думаешь, так бы они и сидели там семеро по лавкам, если бы не мы?
Травник поставил пустую чашку на пол рядом с креслом. Провёл рукой по волосам, кашлянул в кулак. Поправил шарф.
– Хагг, я устал, – сказал он. – Давай не будем больше об этом. Олле говорит загадками, но их можно разгадать. Пока что он меня ещё не обманывал.
– Ну так обманет. Да и не о том я, чёрт с ним, с Олле. Почему тебе так обязательно всё делать одному? Когда ты наконец научишься доверять другим?
– На себя посмотри, – буркнул тот.
– Что?
– Ничего. Я доверял когда-то, но теперь не верю никому. И хватит ходить за мной и делать из меня дурака.