– Ты знаешь закон.
– Это ваш закон, не мой. Я отошёл от дел.
– И это ты говоришь после того, как твой подельник порешил четверых наших людей?! Ещё скажи, что ты тут не при чём!
– И скажу. Он сам по себе, я сам по себе. Я в его дела не лезу, и если кто из ваших с ним чего не поделил, то значит сами виноваты. Где он сейчас, я не знаю, но думаю, что если он опять появится, то вам несдобровать.
– Кто он такой? – вмешался третий голос. – Откуда взялся?
Рудольф помедлил, прежде чем ответить.
– Я очень мало о нём знаю, – сказал он наконец. – Он пришёл ко мне два месяца тому назад. Он и этот мальчишка с драконом. Занялся травами, но не соломой, а лекарством. Сам он с юга, откуда-то с гор, говорит, что раньше был там пастухом, а после…
Кто-то из его собеседников вдруг фыркнул и рассмеялся хриплым громким смехом, словно бы Рудольф вдруг к месту и весьма удачно пошутил.
– Уж соврал, так соврал, – поддакнул ему второй. – Интересно, где он в таком разе наловчился так мечом махать? Гиена от него едва отбился.
– Не скажи, – серьёзным тоном вмешался третий. – Это в наших деревнях, внизу пастушат дураки да ребятня, в горах всё по-другому. Там они без топора из дому не выходят. Если разобраться, так они там все разбойники, в горах этих, а кто не разбойник, тот разбойница… Он больше ничего о себе не говорил?
– Я не спрашивал.
– Темнишь, Рудольф, ох, темнишь…
– А парня свово, белобрысого, какого хрена на Косого натравил?
– Нечего было факелом размахивать. Пусть скажет спасибо, что жив остался, а если ещё раз сунется, я его…
Тут Рудольф выругался так, что Телли на некоторое время потерял нить беседы, озадачившись вопросом, как такое можно сделать и возможно ли это вообще; а когда он вслушался опять, разговор шёл уже совсем о другом.
– …а ты не пугай! – кричал кто-то, – понадобится, так мы и дом спалим твой вместе со всем барахлом!
– Уйди с дороги! Не тебе меня учить, Яббер – ты ещё под стол пешком ходил, когда мы с Риком караваны водили.
– В самом деле, Руди, – вновь вмешался тот, что поспокойнее, – откуда взялись эти собаки?
– Да не знаю я! – выкрикнул Рудольф, и добавил устало: – Не знаю. Если кто и разобрался, что к чему, так это Жуга, но его уже не спросишь. Так что, пусть мёртвые хоронят своих мертвецов. Оставьте меня в покое. Я сказал всё, что знаю.
Задвигались стулья. Открылась и снова закрылась дверь, видимо, пропуская Рудольфа; в трубе дохнуло сквозняком. Телли вознамерился было лезть наверх, но три собеседника выдержали паузу и вдруг заговорили вновь.
– Что скажешь, Мориц? – спросил спокойный голос.