— Бестолочь, ты оглохла?
Становится невыразимо стыдно перед Аней. За то, что я такая мямля, за то, что не могу ответить сводному брату на оскорбления. За всё, за что так стыдно перед самой собой.
— Слышь, умник, — отмирает Степанова, но Лекс припечатывает тяжёлым взглядом и её.
— Ирландо, тебя там ждут. А ты, — обращается ко мне, — шуруй в машину.
Тяжело вздохнув, я прохожу мимо Лекса, зацепив его плечом. Вообще-то я случайно, но он, мне кажется, подумал совсем иначе. Кажется, у него даже зубы скрипнули.
Шевцов выходит за мной. В подъезде с удивлением я встречаю Должанова, который стоит, вальяжно опираясь на перила. Он подмигивает мне, но за нами не торопится. Зачем он здесь? И тут решил достать Аню?
Но спросить мне не дают — торопят в спину.
— Быстрее. Время не бесплатное.
Прежде чем скрыться в пролёте ниже этажом, я бросаю взгляд через плечо и вижу Аню, вышедшую на лестничную клетку в тапочках. Губы сжаты, руки сложены на груди. Она кивает мне, показывая, что справится. Она-то справится, а я?
— А Роман? Почему мы не ждём его? — удивлённо спрашиваю я, когда Алексей выезжает со стоянки.
— Много вопросов.
— Я серьёзно! Он же её изведёт!
Шевцов хмыкает, внимательно наблюдая за дорогой. Ему это кажется смешным? У них это в порядке вещей что ли?
— Ирладно не так-то просто извести. Даже Должанову. Поэтому успокойся уже и пристегнись.
Последний совет точно не стоит игнорировать. А вот с тем, чтобы успокоиться, возникают некоторые проблемы. Вино Аниного дедушки всколыхнуло кровь, а вместе с тем желание высказать то, что тяжёлым грузом лежит на душе, что оседает с каждым недовольным взглядом, с каждым едким словом — обиду. Но я прекрасно знаю, к чему это приведёт, а злить Шевцова за рулём — себе дороже. Поэтому, пока рот не открылся, я достаю из сумочки наушники и втыкаю в уши, включая в телефоне музыку.
Отвлекаюсь, наблюдая на проплывающими за окном машины яркими вывесками магазинов, за освещёнными остановками и кучками людей на них. Большой город живёт большой жизнью: яркой, разноцветной, играющей огнями даже когда его обнимает вечер. Как бы я хотела наслаждаться жизнью здесь, почувствовать себя активной клеточкой этого живого организма. Но как бы не старалась, есть тот, кто время от времени даёт мне порцию яда, отравляя, напоминая, что я здесь чужеродна.
Чувствую необычайную странную лёгкость в голове. Голос солиста какой-то зарубежной группы, название которой я всегда забываю, кажется необычайно красивым. И я едва сдерживаюсь, чтобы не подпевать. Представляю, как бы глупо это выглядело. И когда в плейлисте доходит очередь до «Imagine Dragons», я вдруг смущённо вспоминаю тот кавер, который исполнял на вечеринке Шевцов. В те моменты он был каким-то другим, даже смотрел иначе. Может быть мне просто показалось, но тогда я чувствовала его взгляд, хоть и пряталась в тени. Это было странно, как всегда пугающе, но… А потом он выпорол меня ремнём.