Неприятное воспоминание обжигает, прокатываясь горькой волной внутри. Я невольно поворачиваю голову в сторону сводного брата. Точёный профиль. Губы сжаты, взгляд сосредоточен на дороге. Вот он сглатывает, и кадык дёргается вниз-вверх, а я почему-то краснею и опускаю глаза. Он не заметил моего внимания в темноте салона, даже глазом не повёл, но я теряюсь от ощущения, что была застигнута на чём-то неприличном, запретном.
Когда мы уже проезжаем крайний массив высоток, выезжая на дорогу, ведущую в «Серебряную рощу», у Алексея звонит телефон. Сквозь музыку в наушниках я не слышу, с кем и о чём он говорит, но Шевцов сбавляет скорость и разворачивает машину.
— Что случилось? — я вытаскиваю один наушник.
— Надо заехать в клуб. Макс попросил.
И всё, больше не слова. Зачем посвящать глупую бестолочь в подробности.
Через четверть часа мы подъезжаем к уже знакомому мне клубу, который оставил не самые приятные воспоминания. Алексей забирает из бардачка над моими коленями барсетку и выходит. Мне, надо полагать, ждать здесь. И я даже ремень решаю не отстёгивать. Продолжаю слушать музыку, как вдруг чувствую на ногах холодный воздух. Из моего уха выдёргивают наушник.
— И долго ждать ваше пьяное бестолковое величество?
Вот же! Неужели нельзя как-то по-нормальному? Выбираюсь из машины, неуклюже поскальзываясь на льду. Хорошо, хоть не растянулась.
Шевцов идёт стремительно, не останавливается и здоровается с другими лишь кивком головы. Я молча семеню сзади. Мы входим в холл, сдаём верхнюю одежду и отправляемся в зал.
Посещение клуба у меня сегодня уж точно не входило в планы. Да и одета я, мягко говоря, не по случаю. Тонкий светлый свитерок и джинсы, на голове пучок, едва как свёрнутый. Да и дело ли? В клуб веселиться ходят, а я с Алексеем. Сильно не повеселишься.
Мы входим в зал, и я вижу какое-то движение вокруг сцены. Глаза не сразу привыкают к темноте и мерцанию лучей. И тут музыка меняется, люди вокруг начинают яро приветствовать эти изменения, потому что на сцену выходит танцевальный коллектив. Девушки и парни одеты в черные с розовым костюмы, их лица под ярким гримом. Пышные короткие юбки у девушек выглядят ярко и необычно, подсвеченные лучом колорченджера. Один парень по центру одет иначе — на нем ещё необычного покроя пиджак. Танцоры замирают. Сперва начинается танец музыки и света, потом включаются ребята. Становится понятен замысел номера, когда я вижу у того, что в пиджаке, в руках связки лент, которые другими концами привязаны к запястьям остальных. Они повинуются его движениям, зеркаля их. Марионетки, не имеющие собственной воли, играющие в жизнь по велению их господина.