Сестрёнка? Кажется, ему и правда досталось.
— Было бы вообще круто, если бы ты села за руль. Умеешь?
— Нет.
— Хуёво.
Шевцов выпрямился и снова завёл машину. Потом закашлялся и прижал руку к рёбрам.
— Сломали к чертям.
Сейчас весь избитый, потерпевший поражение, Шевцов всё равно оставался собой, но вместе с тем показал что-то такое, чего я раньше в нём не видела. По крайней мере, не в отношении меня.
Поехали мы уже куда медленнее. Алексей часто встряхивал головой, пытаясь справиться с головокружением. Тревога и страх продолжали клокотать внутри меня, заставляя вкровь кусать от напряжения губы. Я старалась расслабиться, но алкоголь и стресс не позволяли.
— Лёш, может остановимся? У тебя есть аптечка?
— Чуть дальше. Там есть стоянка для фур и колонка с водой.
Шевцов срулил на стоянку-карман и остановился.
— Лёша, может и правда в больницу? — я не оставляю попыток образумить Шевцова.
На него страшно смотреть. Лицо представляет собой какое-то кровавое месиво, белый свитер, что виднеется из распахнутой куртки, весь испачкан пятнами крови, руки побиты. Он тяжело дышит, снова склонившись к рулю. Если бы не горящие яростью глаза, то во тьме машины, освещаемой лишь отблесками светящихся на приборной панели значков, было не узнать его.
— Нет. Не впервой. Помоги мне лучше.
С едва сдерживаемым рыком Шевцов изворачивается, чтобы стащить рукав куртки, протягивая мне один его конец. У меня от напряжения и пережитого стресса дрожат руки, но я, насколько могу, аккуратно помогаю ему снять куртку.
— Ты замёрзнешь, — говорю, а сама зависаю на пятнах крови на белом свитере.
Алексей смотрит на меня, салфеткой стирая кровь, капающую с подбородка.
— Дай угадаю — ты боишься крови.
— Что? — отмираю, — Нет, не боюсь. Просто…
Мысль так и не заканчиваю. Сама не знаю как. Я ведь собираюсь поступать в медицинский, какая уж тут боязнь крови? Просто так близко я не видела окровавленного человека, да и ещё мне не нужно было ему помогать.
— Ты побледнела, мелочь.
Я пожимаю плечами. Стоп. Мелочь? Я не ослышалась? Не бестолочь, не дура. Просто мелочь. Наверное, пора начинать беспокоиться, вдруг Шевцову действительно мозги отбили.
— Где у тебя тут аптечка? — стараюсь скрыть смущение от ситуации.
— В бардачке.
Алексей пытается открыть бардачок над моими коленями, но резко выдыхает, хватаясь за противоположный от меня бок. Точно. Рёбра.
— Я сейчас, — говорю, выскакивая на улицу.
На стоянке никого кроме нас нет. Редкие фонари вдоль объездной трассы едва разгоняют тьму. Холодно. Днём ещё, когда выглядывает солнышко, можно заметить призрачные намёки на весну, сейчас же, в холодный ветреный вечер, кажется, что зима будет царствовать в городе бесконечно.