– Где Кинкейд? – спросил отец.
Она расплакалась.
– С тобой все в порядке? – спросил старший Картер, глядя на дочь.
– Да, папа, прости меня.
– Ну, Марк, ты перехватил, – возразил Люк. – Не думаю, что у Кэндис будут проблемы.
– Господи, Кэндис! Ты хочешь сказать, что проехала весь этот путь одна? – изумился Джон.
– Плевать. Он украл нашу сестру. Ей придется с этим жить. Кто теперь женится на ней?
Люк повернулся к брату:
Мария поспешила в дом, а Кэндис повернулась к отцу и братьям. Лицо девушки горело от вины и стыда, но никакая сила не могла заставить ее сказать правду.
Они ошарашено уставились на нее.
– Как ты могла? Мы прошли через ад!
– Где это произошло? – сурово спросил он. Кэндис принялась грызть ноготь.
– Я не могу в это поверить, – сказал он, но, встретив умоляющий взгляд сестры, смягчился и прижал ее к себе.
– Чья эта лошадь? – поинтересовался Джон. – Ради Бога, Кэндис, ты что, одна приехала?
– Ладно, хорошо хоть Кинкейд получил по заслугам, – заявил Марк.
– Марк. – В голосе отца прозвучал укор.
Не ответив, Кэндис прижалась к отцу. Он обнял ее, и они двинулись к дому.
– О, папа. Это было так ужасно, – сказала она, думая о вероломстве Кинкейда и о том, какой ценой защитила себя.
– Где, к дьяволу, Кинкейд? – требовательно спросил Марк.
Она прикусила губу.
– Вот и славно, а с остальным мы разберемся.
– Мне так жаль, – с раскаянием всхлипнула Кэндис. Мария уже распорядилась, чтобы ее племянница Кончите приготовила ванну.
Прежде чем появиться в лагере, Джек просигналил факелом. Сообщение было простым: приближается друг с дурной вестью.
Джек подавил подступившие к горлу рыдания.
– Что это такое? – поинтересовался тот с деланным простодушием, указывая на потрепанный стетсон Джека, свисавший с луки седла.
– Нет, мама, нет.
– Хорошо, – напряженно ответил Джек.
– Не расстраивайся, мама. Это не так уж важно, – сказал он, сознавая, что лукавит.
– Ты не можешь утешить меня. И никто не может.
– Ты выбрал себе имя воина, сын? Пора тебе носить гордое славное имя.
Если бы он мог забыть о ней!
Упоминание о женщине, которая могла бы родить ему сыновей, усугубило его горе, вызвав мучительное воспоминание о неподвижных телах его первой жены Чипы, лежащей в луже собственной крови, и их мертворожденной дочери. Но властный тон Нали не позволял ослушаться.
– Здравствуй, брат. Вижу, боги позаботились о тебе.
Соскочив с коня, Джек увидел спешившего к нему брата.
Когда тело подготовили к погребению, Нали вместе с немногими принадлежавшими ей вещами водрузили на лошадь, и процессия, состоявшая из Джека, Шоцки и их двоюродных братьев, двинулась в сторону скал. Следуя обычаю, могилу заложили камнями, а лошадь убили. К тому времени, когда они вернулись в лагерь, солнце уже стояло высоко в небе.