За всю оставшуюся дорогу до имения ничего подходящего так и не пришло ей в голову. Может быть, перестать уже прятаться, дождаться мачехи и доходчиво объяснить ей, что она не имеет никакого желания быть женой старика и хочет прервать помолвку? Но что-то подсказывало Элис, что вряд ли её послушают. А мачеха вполне может применить грубую силу. Точнее вряд ли это сделает она сама, но вполне возможным посчитает попросить слуг. Элис содрогнулась. Ну нет уж! Лучше она будет прятаться, пока это возможно.
В имении она ничего никому не стала говорить. Просто отдала покупки госпоже Валерс и сказалась больной. До завтра мачеха её точно не найдёт, а там будет видно. Но к утру у неё только разболелась голова, но ничего толкового она так и не придумала. Значит будет действовать по обстоятельствам. Придётся бежать, ну что-ж, значит бежать. Правда, Элис не представляла себе, как она будет жить где-то вдали от мистера Эвери. Был бы он сейчас рядом — она бы рассказала ему всё, даже не раздумывая. Но он уехал и никто не знает, надолго ли.
Следующие несколько дней прошли в ожидании бури. Элис всё время переживала, что вот-вот знакомый экипаж остановится здесь, прямо у дверей имения, и она вынуждена будет выйти к родственникам и уехать с ними. Или же бежать, быстро и спешно. Но проходил день, другой — а никого не было. Может быть, мачеха не сумела её найти, или же решила дождаться отца и привлечь его к поискам? Это, конечно, была слабая надежда, но хоть какая-то. Чемодан с вещами, жалованием и дипломом давно лежал у Элис под кроватью, полностью собранный. Она ждала и переживала в ожидании. Госпоже Валерс пока решила ничего не говорить. Тяжело было довериться болтливой экономке — для этого пришлось бы рассказать свою историю полностью. А к такой откровенности она была не готова даже с мистером Эвери или особенно с ним.
За тревогой о собственной участи мысли и мечты о нём как-то притупились, и Элис была даже рада этому. Чем дальше она думала о нём, тем больше видела, что вряд ли она сможет серьёзно заинтересовать его. Даже несмотря на то, что они из одного сословия (судя по всему), что она могла дать мистеру Эвери? Без серьёзного образования, без глубоких знаний, не умея ни рисовать, ни играть на арфе, да ничего толком не умея. Что в ней есть такого, чего нет у других девушек? Элис задавала себе этот вопрос и не находила ответа. А значит и не стоит предаваться пустым мечтам. Так она говорила себе, но легче почему то не становилось.
К концу недели она едва не заболела от тревог и переживаний. Ни от мачехи, ни от отца не было никаких вестей, ни объявлений в газете (хотя она несколько раз просила служанку сбегать за ними в соседнюю деревню), ни письма, ни личного их визита — ничего. И эта неизвестность была хуже всего. Лучше бы они явились сейчас, чем ей гадать — найдут они её или всё-таки нет. Когда вернулся мистер Эвери, Элис вздохнула с облегчением.