Диара отвернулась, скрывая радость даже от самой себя. Она ни за что не хотела бы остаться здесь, в столице. Пусть не вернуться, домой, где прошло её детство и где её предали и продали, но хотя бы в Римс, спокойный славный городок. Но ведь Граций найдёт их и там. Вряд ли он успокоится. Вспомнив о нём, она вздрогнула.
— Ты думаешь о Грации? — Алистер как будто обладал даром читать мысли, а не чувства. И на несколько коротких мгновений, Диара даже пожалела об этом. Вот умел бы он читать мысли, насколько было бы проще — не нужны слова, объяснения, прочь недоверие и странные вопросы.
— Да, — не стала отрицать она. — И боюсь. Он же ведь просто так не успокоится. И Её Высочество.
— Не успокоится, — Алистер нахмурился. — Но я что-нибудь придумаю. В крайнем случае обращусь к Его Величеству.
Диара покачала головой. Она не верила, что король предаст интересы собственной дочери в угоду кому-то, но промолчала. Какая ей в сущности разница? Главное, что Алистер — рядом. Всё остальное — неважно.
— Господин Эурелиус, — постучала в дверь служанка. — Завтрак готов.
— Позавтракаешь со мной? — Алистер взглянул так, что сердце зашлось от счастья. Диара вздохнула. К счастью тяжело привыкнуть и даже просто в него поверить. Ничего, у них впереди будет ещё много счастливых дней. Она очень на это надеялась.
— Конечно.
Столовая в этом доме была великолепна — светлая, в сиреневых тонах. Но Диаре почему-то было в ней скучно, словно чего-то не хватало, наверное (возможно ли такое?) той мрачности, что была в доме в Римсе. Той странной атмосферы, которую она сначала ненавидела, и по которой потом в этом огромном шумном Диале, тосковала.
Они почти закончили завтрак, когда в столовую вошёл, по видимому дворецкий.
— Господин Эурелиус, вас там спрашивают.
— Хорошо, передай, что я сейчас выйду. — И уже ей, поворачиваясь — Прости, Диарлинг, я сейчас.
Она встала, уже догадываясь, кто пожелал видеть мужа. Сердце предательски заныло. Ревновать ей не пришло бы даже в голову. Плохо было от того, что произволу принцессы Алистер не может ничего противопоставить.
Когда через несколько минут он вышел из гостиной, сжимая руки в кулаки, Диаре не надо было даже читать мысли, чтобы понять, что происходит.
— Это принцесса, да?
— Требует к себе, — отрывисто бросил Алистер, на ходу накидывая плащ. — А самое плохое, что я не могу отказать, иначе это будет уже прямое неповиновение правящей власти, чтоб её! Но я вернусь, обещаю, как можно скорее.
Он прижал её к себе, скорее по-братски, неловко погладил по волосам и вышел, не обернувшись. Диара осталась стоять, растрёпанная, прижимая руки к сердцу, но необыкновенно счастливое. Правда счастье длилось всего лишь несколько секунд, сменившись тоскливым предчувствием. От Её Высочества можно было ожидать чего угодно…