— Не вертись! — послышался с боку его окрик.
— А что мне еще остается? — спросил я в ответ, стараясь перекричать стоящий в ушах шум. Скорость, которую развивали килпассы оказалась просто запредельной и, если бы не некоторая боязнь высоты, я, быть может, получил бы от полета подлинное удовольствие. А так оставалось лишь крепко держаться за аборигена и по возможности наслаждаться видами ночного леса. Ибо посмотреть здесь действительно было на что.
Если днем Великий боиджийский лес радовал глаз всеми оттенками зеленого, то с наступлением темного времени суток, под сенью листвы раскрывалась его подлинная красота. Люминесцентные цветы и лишайники, покрывшие собой едва ли не всю нижнюю часть паатов и заливавшие округу голубовато-сиреневым светом, придавали этому месту особое полумистическое очарование. И это невзирая на огромное количество ночных хищников, выбиравшихся из своих укрытий на охоту. Пролетая над чудесным лесом на огромной скорости, я все же успевал ухватить краем глаза стебли живых лиан, в немой просьбе тянувшихся к нам с объятьями. К счастью, наездник, управлявший пернатым ящером, оказался достаточно опытен, чтобы миновать их хищные сети. Чего, увы, нельзя было сказать о других несчастных зверях, чьи высушенные останки навечно остались болтаться, запутавшись в ловчих стеблях, будто в паутине.
Вдруг мой наездник проговорил практически на чистом риоммском:
— Если навернешься в такую ловушку, я тебя оттуда доставать не полезу.
Я понял, что это было очередное предупреждение, чтобы я не слишком разевал рот по сторонам. Но, конечно же, не сдержал собственное изумление.
— Он что, вас всех нашему языку обучил? — спросил я, имея в виду Затворника.
На что абориген, громко фыркнув, отозвался чуть ли не с возмущением:
— Не такие уж мы и дикие. Сами многое знаем.
В этот раз, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, я решил смолчать. И правильно, честно говоря, сделал. Мне практически ничего не было известно о махди, а играть с судьбой как-то не слишком хотелось. И без того вся эта поездочка напоминала какой-то сюрреал.
Я полагал, что мы полетим над лесной опушкой, чем значительно сократим время полета, однако ошибся. Затворник по каким-то причинам этого не хотел. То ли опасался быть запеленгованным с крейсера Риомма, то ли чего еще, правды от него добиться мне так и не удалось.
Мы преодолели по воздуху под кронами еще несколько километров, прежде чем Затворник дал сигнал на снижение. И вот что удивительно: за все время полета, продлившегося не многим более получаса, он ни разу не попросил меня как-то задействовать ихор. Необычно, учитывая его слова о том, что ему неизвестно, где спрятан искомый артефакт юхани.