— Никто не желает брать в жёны бастарда, — жар прилил к лицу Герти, но голос её не дрогнул.
«Пусть знает, как оно есть. Может, тогда откажется от женитьбы?»
— Они — дураки. Джереону следовало заказать портрет для тебя. А не возить с собой изображения тупых дочек Одили. О, не смущайся, все знают, как я люблю единственную сестру. Но все так же знают, что я считаю её тупой курицей.
В свите захохотали. Герти ещё больше покраснела.
— Ну хватит об этом. Я пришёл забрать тебя на завтрак.
— Спешу заверить вас, ваша милость: мне вполне удобно трапезничать в кухне, — Герти не горела желанием встречаться с Одиль и сёстрами, да ещё и показываться Ламмерту в статусе невесты его дяди.
— Теперь тут решаю я, — в тихом голосе Отто послышалось предостережение. — Им надо привыкать к тебе. Ведь ты — моя невеста.
Его не смутил тот факт, что Герти впервые услышала от него о предложении, которое Отто даже сейчас не удосужился сделать, хотя свидетели присутствовали.
— Объявим помолвку за завтраком. Пошли, — скомандовал он.
Герти понурилась и вынуждена была последовать за графом.
«А Илла-то с каким заискиванием смотрит. Интересно, надолго ли это преклонение?»
Она вошла в трапезную, где собралась вся семья. Одиль промолчала, и Герти заметила огромные мешки у неё под глазами. Мирабелла надула губы. Эрментруд удивилась, и ещё больше открыла рот, когда Отто сказал, что Герти не нуждается в представлении, а он вынужден исправить несправедливость, творящуюся в этом доме. Дедрик смотрел на происходящее исподлобья. Он ковырял кашу ложкой для вида, будто ждал чего-то или выжидал удобный момент. И наконец, Ламмерт. На него Герти до последнего опасалась смотреть. Но как было не смотреть, если он единственный учтиво её поприветствовал?
— Доброе утро, графиня. Как спалось? — глаза у него были красными, лицо припухшее, а сами слова показались издёвкой.
— Доброе утро. Неплохо, — ответила Герти только ради приличия.
— Кое-кто уже знает, а всем не ведающим сообщаю: Гертруда скоро станет моей женой, — Отто отправил в рот огромную ложку каши, истекающую жёлтым сливочным маслом.
— Брат… Прежде чем ты явишься в храм с уведомлением, позволь поговорить с тобой. Наедине, — Одиль тоже толком не ела, что было странно, поскольку раньше Марта хвалила отменный аппетит госпожи.
Отто тихо рассмеялся:
— Ты опоздала, сестрица. Мой посыльный уже вернулся из вашего Храма.
- И ответ положительный? — светлые бровки Одиль так и взметнулись вверх.
— Конечно, — Отто похлопал себя по бедру, в то место, где на бок свешивался кошель с монетами. — Или ты думала, что в таком деле можно продешевить?