Одиль не ответила. Она растерянно посмотрела на Ламмерта.
А тот молча кинул перчатку.
В Отто.
Точнее, в тарелку с его кашей.
Произошедшее потом Герти не помнила. В памяти Герти сразу после кожаной перчатки в тарелке она уже стояла у перил и боялась смотреть вниз, на двор.
Она слышала, как чавкает снежная каша под ногами дерущихся. Вдыхала ледяной воздух, в котором появились первые снежинки. Редкие и лёгкие они кружились над местом битвы и падали туда, где в любое мгновение могло произойти страшное.
— Объявим, перерыв! — взмолилась Одиль, обращаясь к военачальнику графства Троготу и северным воеводам.
Мать Ламмерта и её дочери стояли внизу, в окружении собственных гвардейцев и северян.
— Это не по правилам, госпожа, — с поклоном ответил Трогот. — Поединок идёт едва пять минут, — он указал пальцем на циферблат дорогущих часов из Тана, которые пару лет назад установили на центральной башне замка.
«Всего пять минут… а кажется, целую вечность,» — руки Герти горели. Под кожей таял лёд, и капли с глухим звуком падали на её шёлковую юбку.
Лязг и скрежет заставили Герти на мгновение взглянуть вниз.
— Аа-а-аа, — устрашающе закричал Ламмерт. Он смотрел на хрипящего Отто сквозь скрещенные мечи и пытался отбросить его огромную тушу, покрытую тяжёлыми повидавшими жизнь доспехами.
— Не могу смотреть…
— Пошли внутрь. Ты замерзла, — шепнул Дедрик, тоже раздетый — никто не успел толком одеться.
— Не могу.
Через секунду закричала Одиль. Герти так и стояла, высоко подняв подбородок, только краем глаз видела, как толпа заволновалась, и многие побежали к эпицентру событий.
Слезы рвались наружу. Стало так невыносимо, что захотелось выпрыгнуть из собственного тела и превратиться… да хоть бы в маленькую снежинку.
Ещё один взгляд вниз — Ламмерт лежал на грязном снегу в алой луже крови и, кажется, ещё дышал.
А она забыла, как дышать. Ноги подкосились.
— Это она! Всё она!!! — осмысленный крик Одиль разрезал воздух и отразился эхом. — Дитя греха! Совратительница! Из-за неё он… Ооооо!
Люди шушукались и недобро поглядывали на Герти, которая не спускалась вниз, потому что еле держалась на ногах.
— Мама права! — Мирабелла стояла прямо и тыкала пальцем в причину всех несчастий. — Ханна-потаскуха разгневала богов! А её бастардиха завела кровосмесительную связь с Ламмертом!
Окружающие охнули и загалдели.
— И боги не выдержали надругательства! Над светлыми заветами! — перекрикивала Мирабелла голос толпы. — Они! Покарали! Нас! Так давайте же…
Подзатыльник Отто заставил сестру подавиться несказанными словами:
— Заткнись, дурища, пока до греха не довела. — И громче добавил, — Северяне не верят в бабьи россказни!