— Из каждой ловушки можно выбраться, потому что я — выбирался, — вещал тем временем Доган, и его спокойный голос так контрастировал с нетерпеливыми действиями. — И дело не в том, что гонщицы — женщины, или что земные. В авто все равны, лисица, не так ли?
Головка члена прижалась к промежности. Перед глазами Марлен по-прежнему стояло лицо Догана за рулем авто.
Когда ящерр вошел в неё, Марлен не было больно. Она поняла, что пока наблюдала за ним, проделывающим трюки, до которых ей еще расти да расти, в ней росло возбуждение.
Марлен могла ненавидеть судью, но она любила быть гонщицей, и он знал, как на этом сыграть. И сыграл.
Ящерр усмехнулся, наклонился и поцеловал свою лисицу.
А на следующий день вся Штольня обсуждала новость — Доган Рагарра подарил своей любовнице ярко-желтую «Катапульту» — машину-конфетку, машину-мечту. Для города это был знак, что отношение ящерра и его гонщицы перешли на новый уровень.
Благодарность
Теперь, имея собственное авто, Марлен чувствовала себя чуточку защищённые, и немного свободнее. Как только первый шок от подарка схлынул, она села в авто и помчалась прочь из территории гонщиц, мимо ОГЕЙ-Центра, на свободу.
Весь день она гоняла по Мыслите, заново его изучая. Несколько раз останавливалась на заправках, пила кофе, покупала батончики с нугой, садилась у окна в кафе, и рассматривала людей — ящерров. И не могла поверить: неужели у неё наконец-то появилось собственное авто. Не то, что ей выдают на тренировках, а собственное, которым она может пользоваться по собственному усмотрению? Нежели, спустя столько лет?
Вернулась лисица в Штольню лишь вечером, усталая и довольная. И, не удержавшись, первым делом засела за планшетник и настрочила короткое сообщение.
«Спасиботебе».
А судья Доган Рагарра в тот день тоже сделал одно невероятное открытие. Оказывается, дарить подарки своей лисице и получать в ответ её благодарность — очень приятно.
Равновесие
Их отношения снова преображались. Не сразу, как могло показаться со стороны недоброжелателям. С этой парой происходили очень медленные, но критически важные изменения.
Доган, как старая ослепшая собака, повсюду тыкался носом и не сразу понимал, куда идти можно, а куда — нельзя. Потому-то наломал столько дров. Но в какой-то момент начало казаться, что он успел вовремя притормозить, и его отношение к лисице изменилось в лучшую сторону.
Марлен же, четко понимая, что её жизнь зависит от Догана, училась приспосабливаться к выбравшему её судье и извлекать из своего положения максимальную выгоду.
Все было очень просто, совсем неромантично, но очень волнительно, что для него, что для неё.