Это злило. Рагарра по-прежнему видел в ней земную девушку, к которой он привлечен в силу некоторых генетических особенностей его расы. Не было бы этого влечения — он бы её не заметил.
Догана злило, что она этого не понимает, не видит, как ей подфартило.
Ему и в голову не могло прийти, что земная женщина, если её правильно воспитали, не захочет, чтобы вся её жизнь вращалась вокруг одного единственного мужчины, от которого, к тому же, эта самая жизнь зависит.
Но всё могло бы на этом закончиться. Чего хочет он — важно, чего хочет она — не важно, на том и порешили.
Но жизнь преподнесла новый сюрприз.
В Мыслите привезли новых пленных. В городе закатили праздник: как же, поймали тех, кто пытался убежать от ящерриных порядков.
Среди изнеможенных, усталых лиц пленников Марлен узнала родное собственного брата.
Новая ловушка
В последние годы, это случалось редко: то ли повстанцы стали умнее, то ли их стало намного меньше, но загонам терциев вот уже три года как не удавалось никого поймать во время своих вылазок на вольные «серые» территории.
Загоны терциев по-прежнему, один-два раза в неделю, торжественно выезжали за территорию города, в серые зоны, и возвращались (когда как) спустя несколько часов, или дней.
Несколько раз до Марлен доходили слухи, что терциям удавалось кого-то поймать. Если и так, до Мыслите те пленники не доезжали.
И вот, впервые на памяти Марлен, терции не просто захватили одного-двух пленников, а целую группу из шестнадцати земных людей.
По случаю события, для «победителей» устроили теплый прием: у ворот на въезде в город им устроили «коридор» из людей, которые вышли поглазеть на повстанцев.
Зрителей-зевак собралось действительно много, и Марлен, любопытная по своей природе, была одной из них. Ей сразу же нашлось место в первых рядах.
Ворота открылись, на несколько мгновений защитное поле вокруг города оказалось «пробито», и в город хлынул отряд терциев: кто на наземных авто, кто на летных машинках, кто на подвижных грузовиках на паучьих лапках вместо колес.
Толпа взревела, потому что земные люди в который раз убедились в силе ящерров, и это, хоть и означало порабощение земной расы, странным образом не могло не восхищать. Ящерры в принципе это умели — восхищать.
У Марлен аж дух перехватило от мощи увиденной картины. Мало того, что терции были сами по себе сильны, так еще и на таком оборудовании. Лисица посочувствовала тем, против кого была направлена эта мощь.
Кольнула неприятная мысль: её собственная семья — те самые люди, кому она посочувствовала.
Она увидела, что к отдельно ограждённому пьедесталу подъезжает ракатица. Из неё вышли первые лица города — Доган, несколько генералов, и женщина в черном костюме — Недж.