Мужчина поднялся. Подошёл ближе. Их взгляды встретились. Он усмехнулся.
Маленькая рыжая лисичка, наивная, не знавшая мужской ласки, она вдруг поняла, почему о нем велось так много разговоров. Почему он был для города столь легендарной личностью. Из-за чего гонщицы, хоть раз получавшие цветок из его рук, уже никогда не позволяли себе отзываться о Догане пренебрежительно.
Лисичка так любила флиртовать, морочить мужчинам головы и всегда знала, как поставить собеседника на место дерзкой «лисичьей» фразой, но в тот момент, кажется, забыла даже собственное имя. Смотрела, пытаясь запомнить еголицо.
Не знала Марлен, что в определённый момент и для ящерра всё пошло не по плану. И Доган, вместо того чтобы просто отдать цветок и отправить гонщицу восвояси, замер…
Его расслабленность медленно растворялась в другом чувстве. Опасность! Она была рядом, отражалась в глазах золотоволосой девчонки.
Арена аплодировала. Никто и не догадывался, что в какой-то момент что-то пошло не так…
— Этого не может быть! — внезапно прошептал Доган. Он говорил на земном почти без акцента. Марлен услышала.
Доган Рагарра поднялся с кресла, и приблизился к Марлен. Он схватил её за шею и притянул к себе, так, что Марлен пришлось встать на цыпочки, лишь бы не расстаться с жизнью.
Он внимательно её рассматривал, и от этого взгляда хотелось убежать.
— Этого не может быть!
И Марлен вдруг осознала, что если её жизнь и была сложной, то дальше будет только хуже. Она читала свой приговор в глазах мужчины.
Доброй лисичке внезапно стало понятно, что да, переспать с ящерром — не худшее, что может произойти в жизни гонщицы.
Доган
Ноющее беспокойство не покидало Догана с самого утра. На тренировке он был невнимателен, чем мгновенно воспользовался наглый родственник и с удовольствием зарядил ему по шее.
— Теряете хватку, уважаемый кан, — засмеялся Нарб. — Вам стоит меньше внимания уделять своим разленившимся гонщицам и больше — занятиям.
Доган усмехнулся. Нарб провёл в Академии Терциев четыре года, и этого оказалось достаточно, чтобы пропитаться презрением к его детищу — к гонщицам. Впрочем, судью Рагарру не волновало, как относится руководство Академии к его воспитанницам. Его город — его правила. Если же эти ящерры в своих «справедливых взглядах на жизнь» перейдут черту и начнут создавать проблемы, Доган обязательно им об этом намекнёт. А намёки Рагарры, что удары молотком по голове — игнорировать нельзя.
— А как же та девушка, которая обчистила тебя? — судья усмехнулся. — Она тоже — разленившаяся? Тогда почему сумела умыкнуть у тебя оружие?