Лисичка всхлипнула.
— Да говорите уже, что меня там ждет?!
— Насилие, — прямо ответила Джин, глядя Марлен в глаза. — Любой пожелавший тебя ящерр имеет право… на все.
Развращенные
Марлен замерла. Приложила ладони к лицу, потерла глаза, отчего весь макияж смазался. Марлен была красавицей, но в тот момент любой увидевший её согласился бы, что у девушки весьма отталкивающая внешность.
— У вас… с вами тоже так было?
Она отчего-то смотрела на Миру, от нее хотела ответ получить.
Но Мира молчала. Зато Джин — нет.
— Как правило, впервые на девушку делают ставку, продают её первый секс подороже, но одному ящерру. А потом уже — да, вызывают и в Экталь. Не всех, и нечасто. Меня не вызывают.
— Нечасто… Зато меня — часто! — Мира как-то недобро посмотрела на Джин.
Марлен внезапно стало очень больно. Она как будто заглянула за занавес мира Млечных гонщиц, и то, что она там увидела — пугало. Марлен осознала, что все это время Мира носила в себе несметное количество боли. А Марлен не замечала…
— Ну и когда?
— Завтра вечером.
Марлен стало плохо.
— Пятая нога, отстаньте от меня! — закричала Марлен. — Я не хочу, не могу! Оставьте меня в покое!
В комнату без предупреждения вбежал охранник — терций. Услышал крик — рванул на помощь.
Немая сцена: две девушки успокаивают третью. Ящерр убедился, что опасность никому не грозит, и вышел.
— Тебя стерегут, — прокомментировала Мира с кривой усмешкой.
Марлен скривилась.
— Нас туда приглашают нечасто, и отказать мы не имеем права… — Мира медленно выдохнула, будто набираясь сил. — Что касается тех ящерров, что ты там встретишь — в дом Рагарры попадают лишь избранные ящерры, и этим избранным разрешено всё.
— Что значит — всё? — глаза лисицы округлились. И ведь знала ответ, и все же.
— Что ты хочешь услышать, Марлен? — холодно поинтересовалась Мира. — неужели не понимаешь, что я имею в виду? Они могут тебя отыметь в ближайшем углу, в любой позе, и никто и слова не скажет.
Марен всхлипнула. В ушах по-прежнему звучало: «Могут себе позволить всё».
— Ты не представляешь, как неприятно мне всё это тебе рассказывать. — послышалась усмешка. — Я знаю, что ты боготворила Млечных гонщиц, и мне жаль разрушать тот образ, что ты себе создала. Ты видишь в нас нечто идеальное, а на самом деле… видишь оно как… мерзко.
Джин хотела что-то добавить, но в последний момент передумала. А вот Мира — ей болело, она хотела рассказать.
— Я бывала в Эктале шесть раз, и ещё ни разу не возвращалась оттуда, не переспав с ящерром. Я делала это добровольно, чтобы не дошло до насилия или применения влечения. Те, что сопротивлялись — им всегда тяжелее потом.