Он хочет сказать что-то еще, но молчит. Что тут скажешь? Все заверения и обещания бессмысленны. Он просто будет рядом, будет защищать ее. А дальше — будет видно.
Все слишком сложно.
Сигваль молчит. Просто обнимает. Она чувствует, как он улыбается. Чувствует его колючую щеку. Его пальцы, которые гладят ее спину.
И в его объятьях тепло и спокойно, не выходит думать о плохом.
Невозможно думать о том, что будет дальше, иначе можно сойти с ума.
И он тоже расслабляется рядом с ней. Дневное напряжение, тревоги и боль уходят. Он даже начинает дышать ровнее… и вдруг дергается.
— Что? — не сразу понимает Оливия.
— Прости, — он чуть виновато усмехается ей в ухо. — Я, кажется, начинаю засыпать. Мне бы хотелось еще пообнимать тебя, но что-то… Видимо, успокоился, что ты не хочешь прямо сейчас сбежать от меня… и все. Лив…
Сигваль улыбается. Оливия не видит, но чувствует это — как его щека щекочет ее висок. Чувствует, как он устал. Его чуть не отравили, он еще не до конца отошел от ран. Он крепкий парень, но даже у его сил есть предел.
— Спи, — говорит она. — Тебе нужно поспать. Как ты вообще на ногах держишься, после такого?
— Я стараюсь, — улыбается он. — Куда мне деваться?
— Спи. Я просто пришла сказать, что я с тобой. Ты мне нужен… здоровый и отдохнувший.
Он целует ее, нежно, со всей любовью, потом ложится на спину, устраиваясь удобнее. И она прижимается к его плечу, чуть обнимает. Все что будет завтра… Там будет видно. Сейчас — они вместе.
Такое удивительное чувство — что она теперь не одна. Есть мужчина… вот он, ее мужчина, который рядом, который любит ее и готов защищать. Да, с ним не просто. Но она впервые со смерти матери, чувствует, что не одна. Невероятное чувство.
* * *
Ночью просыпается от раскатов грома. Гроза за окном. Наверно, последняя летняя гроза…
Или не от грома?
Кажется, какие-то голоса за дверью, там, где охрана.
Сигваль садится на кровати.
— Сейчас, Лив…
— Что случилось? — настороженно спрашивает она.
— Ничего, все хорошо, там, кажется…
Он не успевает договорить. Стук в дверь.
— Ваше высочество! — незнакомый голос, неуверенный, тихий, словно тот человек сомневается, стоит ли принца будить.
— Иду! — отзывается Сигваль неожиданно весело. — Пустите ее!
Открывается дверь.
Сложно сказать, что Оливия ожидает увидеть, но…
Маленькая девочка на пороге, лет трех… заплаканная. Агнес? Откуда?
— Сиг! — жалобно зовет она. — Г’оза!
Сигваль подбегает, подхватывает ее на руки. Девочка тут же обнимает его за шею, прижимается, громко хлюпает носом.
— Ш-шш, — успокаивающе говорит он. — Все хорошо. Иди ко мне. Не бойся. Я с тобой. А мама твоя? Не нашла? А нянька спит? Ну, ничего… Не бойся.