Сигваль долго лежит так, глядя в потолок. Потом поворачивается к ней.
У него белое, словно неживое, лицо.
— Я не справляюсь, Лив, — говорит тихо, так спокойно и прямо, что замирает сердце. — Я не знаю, что делать. Мне не хватает ни сил, ни опыта, ни денег. Я влез в игру, в которую не умею играть. И втянул тебя.
Она садится рядом, на кровать, берет его за руку.
Никогда не видела его таким. В это невозможно поверить. И страшнее всего, что это не игра, он действительно растерян, устал и не понимает, как быть. Тот самый грозный, не сомневающийся в себе Сигваль…
Она ложится рядом, кладет голову ему на плечо.
— Я с тобой, — говорит тихо. — Что бы ни случилось, я с тобой.
Он беззвучно вздыхает.
— Боюсь, что нет, Лив. Если придется действовать силой, то вряд ли ты захочешь остаться со мной.
Облизывает губы.
Становится страшно по-настоящему.
— Что ты задумал?
Он молча качает головой.
— Ты не можешь сказать мне?
Кто она такая, чтобы требовать объяснений? Заложница.
И ничего не изменить?
— Я еще не решил, — говорит он. — Если бы знать, как правильно.
Холод пробирается внутрь и сворачивается где-то под сердцем.
Сигваль не отдаст своего. Не он начал войну. Но он сражался за свою землю и имеет право на победу. И будет сражаться снова.
— Мне придется выбирать, да? — говорит Оливия. — Между тобой и моим отцом? Моим домом?
Он хмурится. Поворачивается к ней. Смотрит так, словно видит впервые, почти не веря ей и себе.
— Ты будешь сражаться снова? — говорит Оливия.
Она все еще держит его руку. И он тянется, накрывает ее ладонь своей. Берет ее, поднимает, и кладет к себе на грудь, к сердцу, гладит так нежно-нежно.
— Ли-ив, — говорит он так протяжно и тихо. — Ты даже не представляешь, как важна мне. Наверно, не будь тебя, я бы не сомневался.
Она не понимает.
— Я мешаю тебе?
— Нет, — говорит он. — Наоборот.
— Я не понимаю, — растерянно говорит она. Нет, понимает, пожалуй, но не готова поверить сразу. Он пытается остаться человеком для нее.
— Я знаю, что не имел права забирать тебя, — говорит Сигваль. — Это не честно, ты не заслуживаешь. Но… увидев тебя случайно ночью, в замке, когда ты показывала мне дорогу… — он улыбается этим воспоминаниям, почти счастливо. — Я знал кто ты, видел раньше, а вот ты явно не понимала. И с тобой было так легко и так хорошо. Можно просто идти, болтать всякую чушь, и чувствовать себя беспечным мальчишкой… просто так… рядом с красивой девушкой, — он улыбается. — Ты даже не представляешь, как это важно.
Под ее ладонью гулко колотится его сердце.
— Я тогда всю ночь не спал, — говорит он, тихо хмыкает, нет, тогда к нему еще приходила Каролине. — Та наша случайна встреча многое изменила для меня. Я ведь собирался забрать твою сестру, а потом прирезать бы ее… без сожалений, вот хоть сейчас, отказываясь от претензий на землю. Красивый жест… Твой отец получил бы бумаги и ее голову. А я пошел бы дальше. Я вернулся бы в Бейону снова, сжег Лурж подчистую, убил бы твоего отца. Попытался бы все это сделать. И убил бы своего отца, чтобы не мешал, раньше или позже Бейоны, не важно. И Тифрида, сжег бы его Сады к чертовой матери. И Рикарда Муррея тоже. И сделал много бы чего еще. Получил бы всю власть в свои руки, всю армию. По крайней мере, это входило в мои планы, — Сигваль вздыхает, смотрит в потолок. — Но как бы я потом смотрел тебе в глаза? Лив, как бы смешно это не звучало, но мысли о тебе, это единственное, что меня останавливает.