– Эликсир нужен тебе. Ступай за книгой. Она в библиотеке. Ты знаешь, на какой полке.
Горгулья вытянул приплюснутую морду, сунул её в котёл, повёл широкими ноздрями и высунул язык.
Опустошив чан, Арлина с грустью посмотрела на стремительно заканчивающаяся росу в ведре и плеснула в котёл третью порцию. Алые язычки пламени весело заплясали, нагревая кристально чистую воду до лопающихся пузырьков.
Мадам Потаж уставилась на Арлину, как на полоумную, когда та выросла в дверном проёме и тут же зашуршала по кухне в поисках нужного таза и щётки. Боясь, что девушка ненароком разгромит всё вокруг, кухарка поспешила прийти на помощь и осчастливила Арлину нужными предметами, а сама предпочла держаться в сторонке всё то время, пока девушка скребла по закоптевшей меди. Но сердце доброй женщины было не железным.
– Тебе что же моих котлов мало? Решила себе обеды и ужины в этом варить?
– По вкусу напоминает испражнения strutionum ordinarius, – кашляя и отплевываясь, выдал Грибо спустя мгновенье.
– Милорд предупредил, что вы можете о таком попросить, и сказал, что обогреетесь наверху.
Арлина чуть не прикусила язык от возмущения.
– Да, – кивнула Арлина, осторожно наполняя котёл.
С набалдашника трости, где ещё вчера красовалась морда Грибо, а теперь блестел алмазный многогранник, заструился бледно-голубой свет. Он быстро разрастался, закручивался водоворотом и готовился прыгнуть туда, куда укажет хозяин. Тайернак медлил.
Арлина ахнула, схватила свечу, поднесла к маслянистым щепкам, но, сколько ни пыталась, разжечь заново не получилось. Заклятие колдуна было сильно – горелка покрылась непробиваемым льдом, а над котлом поднимался дым. Чёрный, как смола.
– Брось к остальным. Позже посмотрю.
Сердце ушло в пятки от такого провала. Решив впредь не торопиться, Арлина вопросительно уставилась на старика.
Раздраженная, Арлина дёрнула ногой, башмак слетел и, перевернувшись в воздухе, упал прямо на корни старого дуба, вылезшие на поверхность. Выхода не было – пришлось скакать на одной ноге, неистово громыхая пустым ведром, а, допрыгав до беглеца, плюхаться, тяжело дыша, прямо в ворох листьев, поднимая их в воздух и разбрасывая по сторонам. А когда пришло время тянуться за башмаком, то девушка вдруг вскрикнула и замерла от изумления.
– Явилась, – услышала Арлина знакомый сварливый голос, поставила ведро на пол и огляделась.
Нехотя оторвавшись от книги, чтение которой шло запоем, Грибо заковылял на кривых когтистых лапках к остывающему чану.
Горгулья зажал в когтистой лапе черпак, нырнул им в котёл и, громко сербаня, снял пробу.