— Ронан и Гвин — самые могучие воины! Они с малых лет в дружине, во всех походах побывали. Ронан запросто один против троих выходил. Он… Он…
— Он мертв, — отрезал Халан и, крякнув, как столетний старик, поднялся с крыльца.
Молодой князь взглянул на него снизу вверх.
— Так что, поможешь?
Халан еще долго молчал, разглядывая багровеющую полоску на западе. Потом кивнул.
— Послезавтра пойдем. Утром.
Князь вскочил, бросился к следопыту, расставив руки, но коснуться не решился.
— Я… Мы…
— Изыди, — отмахнулся тот. — Придешь сюда завтра к вечеру. До того лучше на глаза не попадайся.
Юноша снова замычал что-то нечленораздельное, но Халан уже не слушал его. Развернувшись, он скрылся в избе. Тяжелая дверь гулко хлопнула за его спиной.
— А бывает у тебя так, что жуть берет, а, следопыт? — озираясь через плечо, спросил князь.
Халан, шагающий левее и чуть позади юноши, хмыкнул.
— Чего бояться-то?
— Ну… Лес этот, чего не говори… Недобрый какой-то. Одно слово — Погибельный.
— Погибель можно и в чистом поле сыскать. Это уж как на роду написано.
— Но ведь не зря же места эти так называют! Или байки все это?
— Не без того. Но оно ведь как… Без огня дыма не бывает.
Сигурд замолчал — видно, задумался. Звонко шлепнул себя ладошкой по щеке, прибив очередного кровососа. С завистью покосился на следопыта — того, похоже, комары вообще стороной облетают. Идет себе вразвалочку, и все ему нипочем — долгий пеший переход до опушки (лошадей брать наотрез отказался), корни и коряги, на каждом шагу торчащие из земли; то и дело попадающиеся на пути лужи, присыпанные сверху слоем опавшей листвы, так что не сразу и заметишь. В одной из таких луж князь уже умудрился искупаться — споткнулся, рухнул навзничь в самую грязь. Долго ворчал, на ходу обтираясь пучком сухой травы. Кольчуга, некогда маслянисто блестевшая на груди, утратила свой лоск, и вообще, лишь тянет книзу. Говорил ему Халан, чтобы доспехи оставил в деревне, но юноша не послушал. Как это так — в бой идти без защиты? Сам следопыт пошел, как есть — в куртке лосиной кожи, с ножом и толстой рогатиной. Меча, как оказалось, у него и вовсе нет. Говорит, мечи — это для людей, зверя таким оружием не возьмешь. А кинжалом, выходит, возьмешь?
Жутковатый пес Халана трусит в десятке шагов впереди, иногда забегает чуть дальше, так что теряется из виду. Потом возвращается, и всегда не с той стороны, откуда его ждешь. Уже дважды Сигурд, завидев показавшуюся из-за дерева мохнатую спину, замирал, хватаясь за рукоять меча. Потом привык. Да и следопыт, молча топающий рядом, придавал уверенности, и все страхи постепенно улетучились. Прямо как в детстве, под присмотром Ронана…