Мне кажется, я вот-вот обмочусь от страха.
Мозг коварно показывает мне гипотетический средний палец. Я хочу заплакать, но слишком напугана. От меня остаются лишь слепой ужас и убежденность, что нам конец.
Нас окружают все эти деревья-великаны, но нет ничего, что могло бы послужить защитой. Ни убежища. Ни двери, которую можно было бы закрыть, а потом за ней спрятаться. Ни машины, чтобы умчаться подальше от этой бури. От всего этого я чувствую себя маленькой и беззащитной.
Когда до палаток остается всего ничего, Леннон пригибает меня к земле и нависает сверху, прикрыв своим телом.
Бабах!
Мир окрашивается в белый цвет.
Я скрючилась на корточках то ли в какой-то тине, то ли в грязи, промокшая до нитки, по нам хлещет дождь, ноздри забивает запах паленого дерева. Мне кажется, что этому никогда не будет конца.
«Просто убей нас, и все», – думаю я. Давай заканчивай с этим.
Со следующим ударом мышцы Леннона превращаются в сталь. Вместе с тем я чувствую, что он вскакивает. Мы словно в зоне боевых действий. Через несколько секунд раздается новый удар.
Но…
На этот раз уже не так оглушительно. И не так близко. Молния и гром вновь теряют синхронность. Мы ждем – может, несколько секунд, может, несколько минут, я не знаю. Но в какой-то момент возникает чувство, что мир вокруг нас больше не разваливается на части, и тело Леннона расслабляется.
Все позади? Вдали я все еще слышу раскаты грома.
– Порядок, – произносит на ушко голос Леннона. – Ну что, говорил я тебе, что буря будет нешуточная? Прислушайся. Теперь она движется медленнее. Я продолжаю отсчитывать время между молнией и громом. Если шторм сбавляет темп, значит, дождь будет сильный, но теперь мы вне зоны грозовых разрядов. Вставай, пойдем.
Он поднимает меня, ставит на ноги, но мне ничего не видно.
– Очки… – говорю я.
Леннон оглядывает вокруг нас землю:
– Ты их где-то потеряла.
– А заодно растеряла бутылки для воды.
– Одна из них осталась лежать на берегу реки. А фильтр у нас есть запасной. Если все станет совсем из рук вон плохо, воду будем кипятить.
Я не могу прожить без очков два дня, но слишком оцепенела, чтобы волноваться.
Он берет меня за подбородок и приподнимает:
– Все хорошо. Ты в порядке?
– Да, – говорю я, кивая головой.
– Это было круто.
– Тут ты прав… – смеюсь я, не в состоянии ничего с собой поделать.
Точно не знаю, то ли это нервный смех, то ли меня отпустило, но отбрасываю с лица мокрые волосы и хохочу.
– Мы только что чуть копыта не отбросили. Были на волосок от гибели.
– Нет, Зори, мы просто взяли и выжили! – Леннон поднимает руки, триумфально сжимает кулаки и орет: – Мы живы! Победа!