На самом деле меня так не устраивает. Не хочу жить как попрошайка с протянутой рукой, умоляя отца разрешить мне встречаться с Ленноном. Но ничего не говорю. Потому что знаю – Джой очень старается.
– Уже поздно, – говорит она мне, – а вечер у тебя выдался бурный. Давай отдыхать, говорить будем завтра. Хорошо?
Я киваю, она вымученно мне улыбается и выходит из комнаты.
Ну вот, я эгоистично говорю о любви, словно у нее в личной жизни нет собственных проблем. Мне остается только догадываться, через что она прошла рядом с отцом. Я вспоминаю, как сухо и прозаично она выпалила имя любовницы папы, будто заранее с ним смирившись.
Молли.
Мама назвала ее так.
Только вот на конверте с фотоальбомом красовалось совсем другое.
Кэтрин Битти.
Одна из многих.
Может, это одно и то же лицо? Может, отцова любовница воспользовалась псевдонимом, чтобы отправить пакет? Доподлинно мне известно только одно – Леннон узнал женщину на снимках из альбома, потому что видел ее в отеле с моим отцом. Да и потом, Рейган бросила мне в лицо обвинение, что после олимпийской акции по сбору денег папочка пытался переспать с матерью Мишель Джонсон. Не знаю, правда это или нет, но мама сказала, что этой зимой они ходили к психологу. А упомянутая акция была весной. Что-то здесь концы с концами не сходятся.
И что мне делать?
Я присаживаюсь на краешек кровати и принимаюсь рассматривать варианты. Можно сообщить маме все эти сведения, но тогда есть риск, что между родителями вспыхнет скандал, если не хуже. Я могу сама припереть отца к стенке в надежде… В надежде на что? Пристыдить его и заставить во всем признаться? И что потом? А могу оставить все при себе, и тогда, не исключено, жизнь еще вернется в нормальное русло.
Это тот результат, к которому я стремлюсь? Избежать боли? Ухватиться за видимость нормальной жизни? В моей голове ведут дуэль образы родителей – которые то живут вместе, то расстаются, – я пытаюсь рассортировать их и решить все уравнения, но мысли разъедают воспоминания. О том, что случилось на прошлой неделе. О медведе, набросившемся на палатку Бретта. Об укусе змеи. О горном льве. Об ударах молнии в лесу секвой. О том, как я уснула в объятиях Леннона.
Непредсказуемые последствия. Одни скверные, другие хорошие.
Вдруг на меня нисходит озарение – надо отпустить ситуацию. Ничего больше не планировать. Не держать под контролем. Даже самые хитроумные планы людей и мышей нередко превращаются в дерьмо.
Может, мне, чтобы избежать крапивницы и не кусать без конца ногти, надо было просто отдать этот фотоальбом маме? Ведь все эти переживания завели меня в тупик. Теперь я в этом тупике торчу, по-прежнему зная, что мой отец лжец, но понятия не имея, что будет дальше. По-прежнему думаю о судьбе моей семьи. По-прежнему не могу предотвратить катастрофу.