– Да, Леннон, береги ее.
– Не волнуйтесь! – кричит он в ответ. – Я всегда ее берегу.
Я подхожу к его машине, в которую не садилась с прошлого лета, когда он ее купил. Тяжелые двери громко скрипят, внутри пахнет старой кожей и моторным маслом. Не скажу, что этот запах такой уж неприятный.
– Трупов сзади нет, а? – спрашиваю я, когда он садится рядом со мной на водительское сиденье.
– На этой неделе нет.
Леннон улыбается, и мне кажется, будто я таю, стекая на сиденье.
Господи боже ты мой! Эверхарт, что с тобой, соберись.
– А теперь пристегнись, – велит он мне, – чтобы я мог доказать, что действительно несу ответственность за твою безопасность.
– Куда едем?
– Это секрет, Медуза.
Когда он называет меня этим прозвищем, по жилам пробегает небольшая электрическая дрожь.
– Мне тайны не нравятся, – напоминаю я ему.
– Эта понравится. Я так думаю. Надеюсь. Ладно, сейчас увидим.
Мы несемся по городу, он едет по Мишн-стрит и не выдает себя ни единым намеком. Я пытаюсь угадать, что это будет. Кино? Ресторан? Кофе в «Джиттербаге»? Но после каждой попытки он лишь говорит мне очередное «нет». Если честно, то я так счастлива быть рядом с ним и иметь возможность его касаться, что мне ровным счетом наплевать, куда мы едем. Но когда мимо мелькают знакомые указатели и двигатель машины начинает реветь, взбираясь на холм на окраине города, до меня наконец доходит, что это будет за место.
Обсерватория.
Он заезжает на парковку, на которой, кроме нас, никого нет. Неудивительно, если учесть, что обсерватория закрылась полтора часа назад. Но Леннон ставит машину и ведет меня к извилистой бетонной тропе с левой стороны здания, по которой можно взобраться на открытую смотровую площадку на крыше. Мы поднимаемся по скатам с крашеными железными поручнями и подходим к закрытым воротам. Леннон набирает на замке код.
– Откуда ты его узнал? – спрашиваю я.
– Думаю, мне просто повезло.
– Леннон, – всерьез говорю я.
– Зори, – в шутку отвечает он, – мне не пришлось делать ничего незаконного, чтобы его заполучить. И совершать преступлений за то, чтобы мне его дали, я тоже не обещал. А теперь, мисс Эверхарт, прошу.
Он открывает ворота и жестом приглашает меня войти.
Я искоса гляжу на него и делаю шаг.
Вдоль низкой стенки по периметру темной смотровой площадки идут красные огни. Под нами, у подножия гор, лежит, устремляясь к заливу, город – матрица белых и желтых точек света, искрящихся, как павшие звезды, на черной земле. На горизонте маячат небоскребы Сан-Франциско, мы одновременно видим над темной водой пролеты Оклендского моста и моста Золотые Ворота. Дует ветер, я чувствую запах эвкалиптовых деревьев.