— Ну, давай показывай! — насмешливо и одновременно издевательски-дружелюбно пропел чей-то тонкий, противный голос.
Этот голос показался Маранте странно знакомым, но она никак не могла припомнить, где его слышала.
— Ч-что показывать, г-господин н-начальник? — ответил дрожащим басом другой голос, который, несомненно, принадлежал лавочнику Порфирию.
— То, что здесь прячешь, дубина! — рявкнул первый голос, вмиг утратив всю свою дружелюбность. — Всё, что прячешь! Контрабанду, левый товар, золото, непотребных девок, всё!
Послышался всхлип, а за ним глухой удар, как будто кто-то очень тяжёлый с размаха плюхнулся на колени.
— Ты будешь говорить, падла, или нет!
Последний выкрик сопроводил звук пощёчины.
— Или ты всё скажешь, или мы вздёрнем тебя на дыбу, как твоего дружка Теренция! Ха! Он там уже второй день отдыхает, но я думаю, что вскоре его придётся перевесить в другое место!
Обладатель тонкого голоса мерзко хохотнул, а потом очевидно ещё раз ударил Порфирия, так-как бедный лавочник взвыл, но тут же захлебнулся.
— Пойми ты, дурья голова, мы же всё равно найдём, то, что ты здесь прячешь, — проговорил первый доверительно, но с прежней издёвкой. — Я сейчас прикажу перерыть в этом погребе каждый угол, выпотрошить каждую бочку, каждый ларь! Надо будет, разнесём твой дом по камешку, так что давай признавайся. Может быть, тогда тебя не повесят!
Некоторое время царило молчание. Затем этот тонкоголосый крикнул повелительно: «Сдвиньте в сторону!», и ящик, загораживающий Маранте проход, зашевелился.
«Порфирий не выдержал и кивнул в нашу сторону!» — подумала она и вытащила револьвер.
Её глазам предстала следующая картина: на каменном полу подвального склада стоял на коленях, трясущийся хозяин лавки, которого держал за шиворот ражий детина чем-то смахивающий на покойного палача. Рядом с ним находился щуплый плюгавенький человечек с крысиной физиономией, в котором она узнала одного из командующих королевской стражей. Этот, поседевший на тыловой службе, гадёныш отличался тем, что любил гонять солдат по плацу до седьмого пота, бесцеремонно запускать лапу в общий паёк и строчить доносы на всех окружающих, особенно на Гвардию. По обе стороны от входа стояли ещё двое жлобов.
Маранта зачем-то отметила, что один из них был блондинистый, кучерявый и губастый, с наглыми глазами, выдающими весьма ограниченный ум и большое самомнение, а второй здоровенный, широкоплечий, круглоголовый, слегка раскосый. Последнее, что бросилось ей в глаза, это была обшитая кожей дубинка в руках у крысомордого начальника, вся забрызганная кровью. Лицо лавочника Порфирия было разбито.