Вайолет еще на несколько дюймов углубляется в стену из шлакоблоков.
Опрятный у*бок делает шаг вперед.
— Я сказал, отвали, чувак.
Я медленно качаю головой.
— Нет, нет, другая часть.
— Ты можешь оставить ее со мной?
— Нет. — Я скрежещу зубами. — Другая часть. Ты знаешь, блядь, о чем я говорю, так что говори. Твою мать. Скажи. Это.
Он ухмыляется.
— Заикающийся фрик?
—Да. — Я потираю подбородок. — Эту часть, чертов кусок дерьма.
Я поднимаю руки так, чтобы они были освещены тусклым светом над нами, и он смотрит вниз, отслеживая мои движения, глядя на мои открытые ладони широко раскрытыми глазами.
— Видишь эти руки? — Спрашиваю я, сжимая кулаки. — Они в трех секундах от того, чтобы вышибить из тебя все дерьмо.
— Зик... — пытается вмешаться Вайолет, но я ее перебиваю.
— Что это будет, мудак? Ты собираешься уйти, или я возьму эти кулаки и разобью их о твое лицо?
— Зик! – задыхается Вайолет —П-п-пожалуйста.
Парень переводит взгляд с меня на нее и обратно, пытаясь решить, какие у нас отношения, внутренне споря о том, насколько я на самом деле силен. Сможет ли он одолеть меня в бою. Как далеко он может зайти, прежде чем я надеру ему задницу.
Стоит ли заикающаяся девушка того, чтобы ему выбили зубы.
Мешок с дерьмом решает, что нет, закатывает глаза и засовывает руки в карманы своих брюк Хаки (прим. khakis — это не только описание цвета, но и определенный стиль штанов, которые изготовлены из плотной саржи (вид хлопковой ткани), имеют прямой крой и видимую строчку). Брюки Хаки, кто вообще ходит в них в бар?
Он благоразумно делает шаг назад.
— Как скажешь, чувак.
Потом еще один, пока он не отступает. Исчезает в толпе, с глаз долой.
Вайолет поворачивается ко мне.
— Я-я не могу поверить, что ты чуть не ударил его.
— Он бы это заслужил.
— Мне жаль, что тебе пришлось вмешаться. З-знаешь, я шла сюда не для того, чтобы на меня н-напали. Я п-просто хотел п-пописать.
Иисус. Похоже, у нее стучат зубы, вдобавок к заиканию.
Я кладу руки ей на плечи.
— Не извиняйся, Вайолет, ты не сделала ничего плохого. Я видел, как он ждал тебя, когда ты была в уборной.
Она кивает.
И тогда я очень пристально смотрю на неё пронзительным взглядом. Мои ладони кажутся огромными на ее миниатюрных плечах. Я приседаю, согнув ноги в коленях, так что я могу смотреть в ее глаза.
— Господи, я думал, что он причиняет тебе боль. Он тебя трогал?
Она покачал головой.
— Нет, он был безобиден. Просто немного... злой.
— Злой? — Я злой. — Что он тебе сказал, Ви? — Настаиваю я, желая вытрясти из нее слова. Вместо того чтобы сказать мне, ее губы сжимаются в тонкую линию. — Вайолет, ты можешь мне сказать. Я тоже злой, помнишь?