Генерал аккуратно поднял и перенес в машину Анастаса Ивановича, а я занялся Порше. Естественно, надел перед этим рабочие перчатки, которые возил с собой на случай ремонта в дороге. Открыл капот и насыпал песка в горловину для заливки масла. Газету скомкал, засунул под бортовой компьютер и поджег. Машина не загорелась, но явно ее уже не заведешь. Напоследок захватил видеорегистратор из внедорожника.
Александр Михайлович приводил в чувство Микояна (благо, из салона хороший доступ в багажник), а я сел за руль и поехал туда, куда и ехали. Но отказался от дороги через Шумячи, поехал партизанскими тропами. Границу пересек по лесной дороге от российской деревни Полицкое до белорусской деревни Новый Дедин, благо, аборигены наездили с барахлом дорожку. Потратили больше часа на эти несколько километров. Потому что лес местами заболочен, и приходилось в парочке мест повозиться, чтобы проехать.
Мокрые от пота выкупались в речке Остер, а потом на Кричев поехали. Мужики высказались в том духе, что даже если и случайно так два раза нарвались на мразь, то это не оправдание российских порядков. Ясно, что не повезло, и сам немножко спровоцировал проблемы с крутыми. Сам по себе факт их наглости о многом говорит.
Переночевали у Кричева. Потом ездили в Могилев для сравнения с Витебском. Оттуда на малую родину Андрея Андреевича поехали в деревню Громыки. Но не доехали, уткнувшись в милицейский пост на границе зоны отселения. Нас остановили с вопросом:
— Здравствуйте, вам куда?
— Мы хотим посетить деревню, где родился Громыко Андрей Андреевич, знаменитый дипломат. Интересно, что в ней творится.
— За разрешением в райисполком, и только тогда пропустим, с проверкой паспортов, кончено же.
— По другому никак?
— Ну да. И что вы там вообще хотите увидеть? Вся деревня лесом заросла, и дома снесены. Никакой памятной доски нет, не то, что памятника Громыко. И радиация нешуточная. Здоровье поберегите.
— Спасибо, — я поблагодарил, и мы развернулись.
— Откуда тут радиация? — спросил меня старый армянин, когда отъехали.
— Выпали мощные радиоактивные осадки из-за взрыва четвертого энергоблока на Чернобыльской атомной электростанции. В тысячи раз больше, чем в Хиросиме, да и с Челябинском не сравнить. Около восьмидесяти тонн, причем урана и плутония немного было, больше продуктов распада, более опасных. К счастью, основная часть пошла на Москву. Потому что успели осадить химикатами в районе стыка Гомельской, Могилевской и Брянской областей. Киев спасти не управились бы в случае северного ветра.
— Понятно. Петя, а что ты с той машиной сделал? Понятно, что песка в двигатель подсыпал, как наши подпольщики в танки. Зачем газету поджег под капотом? Машина этих сволочей не сгорела ведь, — спросил генерал КГБ.