— Знаешь, Рамонова, — поднялся, — иногда нужно уметь прощать.
Я же хотела было ответить ему парой ласковых, но тут заметила кровавое пятно, что расползлось по его рубашке.
— Это чего такое?
— Ничего, — сразу прикрыл пиджаком.
— Ты у врача вообще был?
— Был. Видимо шов разошелся.
— А почему так долго заживает?
— Глубокая рана получилась.
— Так, пойдем со мной, — и направилась к двери. — Только учти, вздумаешь лезть…
— Да понял я, понял.
Уже в квартире усадила Гаврилова на диван, затем сходила за аптечкой. Шов у него и правда кое-где разошелся, однако у меня мурашки побежали по телу от того, что я увидела под рубашкой. Это были не просто порезы, это был вырванный и пришитый обратно кусок плоти. Все-таки Назаров монстр. Он совершенно не контролирует себя. И мне нужно бояться вовсе не Грановского. Кто бы, что бы ни говорил, а жестокость порождает жестокость.
Сколько раз Андрей мне говорил, что не отпустит, сколько раз выслеживал и находил. Да хоть взять медведей, с ними Назаров сотворил нечто ужасное, теперь Гаврилов. Он опасен.
Тем временем я обработала рану, заклеила стерильным пластырем:
— Готово.
— Спасибо, Даш, — начал было застегивать рубашку.
— Давай ее сюда. Я тебе сейчас футболку принесу, — да, у меня завалялась кое-какая одежда Гаврилова.
— Сохранила мои вещи? — слащаво усмехнулся.
— Угу, тряпки в хозяйстве всегда нужны. Вот недавно сантехник приходил, засор пробивал, и твоя рубашка пришлась как нельзя кстати.
— Вредина ты, — поймал меня за руку, — но добрая. Прости меня, пожалуйста.
— Может быть, однажды я и перестану тебя ненавидеть.
Когда же принесла футболку, Роман успел умыться и пометить мою квартиру. Засранец потерся своими телесами о дверные косяки. Вот зараза!
— Держи, — бросила ему одежду. — Ты совсем обнаглел?
— А что такое?
— Не строй из себя дурака.
— Я волк, Даш. А волк не может не оставить свой запах там, где ему нравится. А заодно перебить запах другого.
На это я лишь тяжело выдохнула. Как же они мне все надоели.
— Тебе пора, Ром. Давай, до свидания.
Но стоило мне подойти к двери, как сердце истерично запрыгало в груди. Уже через мгновение раздался дверной звонок. Твою ж мать! Еще этого не хватало! Гаврилов тоже учуял запах, от которого его глаза засияли, клыки с когтями вылезли.
— Даже не думай, — посмотрела на него со злостью. Да я бы их вообще сейчас поубивала.
— Открой, Даша, — произнес не своим голосом.
И я открыла. На пороге стоял Назаров, так же сверкал глазищами.
— Вот, значит как, — прорычал. — Только я в сторону, он тут как тут. Мало я тебя отмудохал,
— перевел взгляд на Гаврилова, — еще захотелось?