Вероника брезгливо сморщилась и, поднявшись, взяла свою тарелку.
— Привет, — Тимур чуть наклонился и поцеловал в губы. — Ты уже готова? Родители нас ждут.
— Нет, конечно, — фыркнула Ника и, помимо воли, я облегчённо выдохнула.
— Ну хорошо, ты прав, — согласилась, аккуратно убрав его ладонь, — к тому же ужин — это же не предложение руки и сердца, правда? Просто посидим, поболтаем.
— Спасибо, Яночка, такая же ты хозяюшка! Вон, какие борщи наваристые у тебя получаются, — трясущимися руками поставил ближе к себе налитую до краёв посудину.
— Ну, что ты о нём думаешь?
— Ну конечно, расслабься уже, никто тебя там не съест, — улыбнулся Тимур, и вставил ключ в замок зажигания.
— Я тоже в комнате поем, — хоть аппетит и напрочь пропал, я всё же забрала тарелку, и ушла вслед за Никой.
В салоне было тепло и пахло дезодорантом. На идеально чистой, без единой пылинки, панели приборов, лежал тощий букет из трёх роз.
— Если бы раздражал, я бы с ним не встречалась… — промямлила я, ощущая, насколько фальшиво звучат эти слова.
Не знаю, чем я так его зацепила. Тогда, по молодости, можно было понять — обоюдное влечение, гормоны бушевали. Статус, деньги — всё это было пустым звуком, пылью. Просто хотелось взяться за руки и гулять до утра, не думая ни о чём. Сейчас мы оба повзрослели, взгляды на жизнь изменились. Конечно же тётя Марина отговаривала его от такой невыгодной партии в лице меня, я не дура и прекрасно это понимала, но Тимур вопреки всему упорно шёл к своей цели.
Выехав за поворот, увидела вдалеке знакомую фигуру. Это определенно был он. Набиев. Засунув руки в карманы куртки, быстро шагал в сторону частного сектора.
Подойдя ближе, я тоже посмотрела на открывающийся из окна унылый пейзаж: десяток перекошенных сараев, глубокая колея, в которой круглогодично чвакала не высыхающая грязь, поломанные детские качели. Вдалеке, на горизонте, торчали дымящиеся днём и ночью трубы промзоны.
Ужасно захотелось что-нибудь съязвить, из разряда, что сменку оставила дома, но предпочла промолчать. Отвернувшись, уставилась в окно, размышляя о том, какой бы найти повод, чтобы побыстрее слинять с этих наверняка скучных посиделок. Зная характер матери Тимура, меня ожидает тот ещё бал лицемерия.
— Хотя, выходи за него замуж, — немного подумав, добавила Вероника, будто прочитав мои мысли.
— Поешь, остынет же.
Хотя, что именно он должен был заметить? Как порозовели мои щёки? Как стыдливо забегали глаза, будто меня застукали за чем-то постыдным? Почему каждый раз, когда я вижу Набиева, со мной происходит что-то странное? Сердце наяривает такие кульбиты, что позавидует любой самый искусный акробат.