«Ну-ка очнись. Немедленно. Возьми себя в руки, идиотка. Твоя дочь страдает, а ты…».
Девушка лежала на мостовой, раскинув руки — словно желая объять весь этот мир. Невидящий взгляд голубых глаз устремлен в небо, на лице — безмятежность.
— Что спалила? — спокойно спросила я.
— Лори понравились книги?
— Очень, — улыбнулась я. — Весь вечер вела себя тихо как мышка, даже телевизор не стала смотреть — все читала. Ночью еле выгнала ее в постель.
— Что потом, милая? — голосом заглушая биение сердце, спросила я. — Не бойся. Мне ты можешь рассказать все.
Маленький глоток воздуха — свежий и пьянящий. И плевать, что от рук моей любимой девочки исходит характерный запах крови, плевать, что рядом медленно разлагается тушка несчастной белки.
Одета в платье и легкий пиджак, карманы пиджака вывернуты. На руке — красный след от цепочки, резко сдернутой с запястья. Мочки ушей порваны — очевидно, там прежде висели дорогие сережки.
Меня будто схватили за шкирку, как немощного котенка, и зашвырнули в ледяной поток. Дыхание перехватило, земля вдруг закачалась под ногами.
— Лори! — Я закричала, вне себя от ужаса. В этот момент во мне боролись две сущности, две личины — матери и детектива. Как детектив, я понимала, что кровь вряд ли могла принадлежать Лори — слишком ее мало, и слишком странный след — словно что-то протащили по полу несколько шагов, а потом взяли в руки на лестнице. Как мать, я сходила с ума от страха за Лори.
Холодея, я подошла к тому, что лежало посреди комнаты. Белка. Мертвая белка.
Я снова внимательно осмотрела тело, но ничего не обычного не нашла. Возможно, Феликс прав, и это обычное ограбление, закончившееся для бедной девушки трагедией?
Ленард
После обеда я собрался домой, заверив Лайли, что завтра, уладив дела, ей позвоню.
Я был готов на все ради нее.
Спустя почти год я все же сумел справиться с пустотой, возникшей в душе после смерти матери. Заполнил ее гневом до самых краев, а потом научился выплескивать ее на холст. Те картины — в неизменно красно-черных тонах, цветах моей ярости, — до сих пор называют одними из самых лучших у меня. Но мало кто знал истинную тому причину.
Было проще солгать, чем объяснить неожиданное для меня самого желание переночевать в чужом покинутом доме.
Девочка из богатой семьи, не привыкшая отказывать себе ни в чем и не приученная к тяжелой работе, Алесса вдруг лишилась поддержки родителей. Впервые за все время нашего знакомства я видел ее растерянной, обескураженной. Казалось, она не знает, что ей делать дальше. Она словно бы потеряла свое место в этом мире, и не знала, как ей заново его обрести.