— Сынок, я сказал это потому…
Темница представляла собой башню, которая уходила глубоко под землю, поэтому Гимиро не мог знать, что на других этажах подобные крики повторялись еще три раза.
Ругань под дверями Эристеля могла продолжаться до самого вечера, если бы на улице не показался один из привлеченных шумом стражников. Когда он сообщил, что караульные видели, как Корше покинул город и направился в сторону соседнего, наступила неловкая пауза.
— Должно пройти три ночи с…, - начал было Инхир, но Гимиро резко перебил его.
Среди присутствующих он не увидел Амбридии Бокл, но это не помешало ему впервые высказать о ее спектаклях то, что давно уже было пора. Не было среди собравшихся и Эристеля, который либо не знал, что случилось в городе, либо не пожелал знать. Труднее всего Родону было смотреть на избитое лицо господина Окроэ и его почерневшую от горя супругу. Оба глядели вперед, куда-то сквозь говорящего, не слыша ни единого его слова, а, когда Двельтонь возложил цветы, госпожа Окроэ внезапно пошатнулась и потеряла сознание.
— Послушай меня, докторишко, — процедила сквозь зубы она. — Ты, видимо, не очень хорошо понимаешь, с кем связался. Позволь мне тебе объяснить. Я знакома с такими людьми, что одно мое слово вышвырнет тебя за пределы этого города, и ты никогда сюда больше не вернешься. Если ты решил мне так отомстить за спектакль, то, клянусь небесами, ты за это поплатишься. Предупреждаю, если мой Корше немедленно не вернется домой, тебя высекут на глазах у всего народа, а потом выгонят из города, как шелудивую псину.
Спустя несколько минут несколько десятков горожан уже вовсю барабанили в дверь Эристеля, требуя, чтобы тот вернул несчастной женщине ее сына. Жалобные всхлипывания Амбридии не могли не впечатлить сердобольных горожан, и теперь уже каждый считал своим долгом выкрикнуть в адрес доктора какое-то оскорбление. Парадокс этого места заключался в том, что в любом происшествии пострадавшим оказывался именно тот, кто первым успевал донести свою версию случившегося до большинства.
— У меня его нет, — коротко ответил Эристель. Теперь в глазах доктора появилась презрительная ирония, и Амбридия моментально заметила эту перемену.
Было глубоко за полночь, когда Гимиро проснулся от какого-то то ли скрипа, то ли лязга. Прислушавшись, он различил звук, похожий на тот, который издает металл, когда его волокут по каменной поверхности. Затем он услышал, как что-то железное с грохотом упало на пол. И в тот же миг дикий крик ужаса эхом прокатился по подземельям.
В тот день Дизира Агль торопилась на ужин к семье Двельтонь, отчего была особенно раздражительна. Шел сильный дождь, улицы развезло, и земля словно подернулась пленкой жидкой грязи. Когда Лагон остановил повозку, Дизира пришла в ярость и потребовала, чтобы тот подогнал проклятого деда хлыстом. Джиль послушно кивнул, спрыгнул с козел и, держа кнут в руке, направился к старику. Однако, вместо того, чтобы ударить его, он опустился подле мужчины и принялся помогать ему собирать яблоки. Когда последнее улеглось обратно в корзину, Лагон подмигнул старику и направился обратно к карете.