Я выровняла дыхание усилием воли, расслабилась, нагоняя на себя сон. Все будет хорошо, стоит только поверить, точнее, заставить себя поверить в это. Или просто жить и терпеть.
Я выбежала из подъезда, и вдруг, нисколько не стесняясь себя, припала к нему. Вздохнула полной грудью его запах. Кожа куртки, его кожа, чуть солёная, лёгкий привкус туалетной воды.
Она прижала ладони к щекам, тонкие пальцы, кружево перчаток. У неё буквально горели глаза, даже кожа пошла краснотой от волнения. Вот тут-то заволновалась и я.
— Сегодня свадьба, — шепнула я прямо в его ухо. Не удержалась и легонько прикусила его мочку.
— Теть Таня сказала, что Антон вернулся.
— Давай покатаемся. Или выпьем. Или ещё что-нибудь…
По стояла ещё минутку, пытаясь отговорить себя от приятного решения. Я же дура, подумаешь, раздвоение личности. Сначала уговаривала себя идти домой, теперь уговариваю этого не делать. Все нормально, это же я. Достала телефон, посмотрела в который раз на экран. Висит СМС от мамы. Знак, точно знак. Я повернулась и торопливо пошла прочь.
— Я же не младенец, передавать меня из рук в руки! — притворно рассердилась Маринка. — И пылинки с меня сдувать не надо!
А тремя часами позже, когда мы толпились в комнате невесты, говорливо и весело что-то обсуждая в ожидании прибытия жениха со свитой, когда частушки на ступенях уже не казались мне карой небесной, когда был выпит первый бокал шампанского и нанесен макияж, Маринка отозвала меня в сторонку.
Сложный день, сложный день эхом отдавалось в глубине. Сложный и сладкий. Сложный и горький. Сложный и такой простой. Люди соединялись в пару испокон веков, зачем возводить это в каноны? Хотя я тут же одернула себя, шепнув, что это лишь ревность и зависть, ведь мой сложный и сладкий день привёл меня в тупик.
Душу затапливала горькая, вязкая тоска. Шагались шаги, послушно ложились под ноги, их монотонный стук не давал окончательно сойти с ума. Раз шаг, два шаг. Ещё несколько сотен, и покажется дом. Чужой и родной. Привычный и забытый.
Зарычал двигатель мотоцикла, мы поехали вперёд. Я так и не открыла глаз, в лицо бил ветер, я одной щекой прижималась к его куртке, и у меня кружилась голова. И от его близости, и от своей смелости, и от своей глупости.
— Да, мам, — ответила я. — Я иду спать, завтра сложный день.
— Господи, ты же не свои буфера накачиваешь, к чему такое усердие, — поморщилась Анька. — Хотя тебе бы и свои надуть не помешало.
— Света? — спросила мама из своей комнаты, когда я кралась на цыпочках.
— До завтра, — я застегнулась на все пуговицы, памятуя о зябких весенних ночах. — Завтра радостный, но очень тяжёлый день.