– Отлично. Продолжай.
– Это и все вещи Алекса? Аскетичненько.
– Ты будешь просить прощенья!
– Насколько я помню, там почти ничего нет. С трудом наберется пара коробок.
– Да, именно! – затем протянул ей веревку.
Щеки подруги покрыл легкий румянец, будто комплимент звучал в адрес нее самой, а не ее бойфренда. Теперь, когда Кристине была известна правда о личности ее таинственного нового парня, Ника, не скрывая, светилась счастьем. Казалось, эти отношения стали основной темой в ее жизни. Подруга то и дело любой разговор сводила к Алексу. Это слегка раздражало, но в душе Кристина была искренне рада за нее и желала ей добра.
– Не смущай меня своими вопросами. Я и так слегка смущен. Просто мне казалось, ты сердишься на меня за что-то. Мы оба знаем, за что, и знаем, что ты имеешь на это полное право. Так используй эту возможность, как способ выпустить пар. Тем более, что я и сам очень хочу этого.
– Нравятся тебе такие котята? Лучше не зли меня и извинись. Иначе ты рискуешь получить то, о чем просил.
Хотя его внешний вид подсказывал обратное. Потертые джинсы и тончайший, потянутый пуловер, широким вырезом обнажающий ключицы, говорили, что их хозяин прост и непритязателен.
Так как Ника снимала квартиру на двоих с подругой, был понятен ее энтузиазм. Ее соседка хоть и была девушкой тихой и аккуратной, с графиком работы таким, что редко сидела дома, но все же давала о себе знать. Жить с хорошим человеком – это не то же самое, что жить одному. Соседство всегда накладывает определенные ограничения. Поэтому Ника очень радовалась, что теперь будет место, где она с Алексом сможет чувствовать себя свободно ото всех.
– Скажи, ты скучала по мне? Видела меня в своих снах?
– Мне известно, что ты просто храбрящаяся девочка, которая задирает подбородок вверх, чтобы слезы не ползли по щекам, пока я вытираю с них кровь и гуашь. Слишком слабая для той правды, которую хочет узнать! Ты только рыжий котенок, пытающийся казаться тигром, но ты не умеешь выпускать когти.
– Очень скоро ты все поймешь. И не только обо мне, но и о себе тоже. Я обещаю, что все тебе объясню, но сейчас еще слишком рано. Понимаешь?
– Ну, выбор здесь очевиден. Алкоголь меня почти не пьянит, а вот ты, – он вдруг обнял ее сзади, и остаток фразы влажным шепотом потек ей в ухо. – Ты всегда достаешь во мне до живого.
– Что ж, приглашение принято. Гитару далеко не убирай, а вот виски можешь задвинуть. Я скоро буду.
Герман по-прежнему не разжимал губ, но сквозь них стали слышны его сдавленные стоны. Свист, щелчок, глухой стон.
– Привет, моя радость.