– Я тоже не могу забыть. Каждый раз, как вижу тот ремень, которым ты меня привязала, я просто становлюсь не способным думать о чем-то другом. Кстати, он и сейчас на мне.
– Добрый день, Кристина Сергеевна. Герман Владиславович ждет вас. Извините за временные неудобства, – он кивнул в направлении входа в подъезд.
Она молчала. Тогда Герман продолжил:
– Отца мне не догнать никогда. А это все, по большей части, не для меня, а для жильцов других квартир.
– Больше не говорила с Германом? – Ника все еще слегка гнусавила из-за насморка.
– О, как грубо, – он растянулся в довольной улыбке, и стали чуть видны два островатых клыка. – Я тоже думал о тебе, не переставая.
Волна жгучего стыда накрыла ее, ладони стали влажными, и сердце забилось. Не глядя на Германа, девушка тихо спросила:
– А-м-м… – он коротко взвыл, не в силах больше глотать свои стоны.
– Я с самого начала, с момента нашего знакомства мечтал совсем не иметь секретов от тебя, ничего не скрывать, но ты же меня таким не полюбишь никогда. Я знаю. Ты испугаешься и сбежишь! Снова.
Алекс, конечно, сказал, что будет молчать, но где гарантии?
– Герман, прости меня. Я не понимаю, зачем я это сделала…
– Ни слова, ни намека. Ничего, – Кристина издала тяжкий вздох.
– Ну, ты можешь снова сказать нет, как несколько лет назад, и бросить меня одного на произвол моих безумных страстей. Тебе не впервой.
– Да, совсем недавно взяли.
При мыслях о нем у нее сжался желудок. Следы плети стояли перед глазами, пересекающие порез на животе. Где-то в спальне он все еще лежит привязанный. Или нет? Она же его привязала, но как тогда он смог остановить ее последний удар?
– Ты ведь не против ударить меня сейчас, не так ли?
– Извините, мне нужно в квартиру…, – она назвала номер. – Но тут какая-то новая система. Я, кажется, ошиблась…
После ночи в особняке отца Германа Кристина долго переваривала и обдумывала свои впечатления. Он попросил ее «наказать его». Для девушки это был первый подобный эксперимент, но ей показалось, что она справилась со своей задачей. И чем больше она думала о той ночи, тем больше ей нравилась идея подобной игры. В ней разгорался нешуточный азарт, который даже слегка пугал ее, но одновременно с этим она хотела бы пережить нечто подобное снова. И потому сейчас она молча поднималась за Германом по ступеням.
– Я обидел тебя? Ладно, не отвечай. Я знаю, что обидел. Прости меня за это. Но я просто хотел помочь тебе, подтолкнуть. Если это было больно, извини, хотя я тоже пострадал, – он взглянул на свои исполосованные грудь и живот. – Но знаешь, скажу честно, мне понравилось. Ты такая красивая, когда сердишься.