— Где моя мачеха? — спросила Алекса.
— Да. — Алекса ответила искренне и была рада, что они сменили тему. Обвинять отца не следует, пока он сам не известит о своих намерениях. — Мы с супругом еще не консуммировали наш брак.
— Кто же спорит? — улыбнулся отец, протянув руку герцогу. — Я вам благодарен, господин. Кажется, моя дочь действительно нашла человека слова. Думаю, мы сможем исполнить задуманный план.
— Я же обещал, — вмешался герцог, который, наконец, догнал жену. Он даже захватил туфли. — Пригласишь нас в свой дом или так и будешь держать на пороге?
— Алекса… — он выпучил удивленные глаза и со всех ног подбежал к решетке.
— Алекса, герцогиня Масур.
— Есть и мужчины с такими интересами. Их немного и они пытаются скрыть свое нутро. Их заклеймят богохульниками, порочащими все то, ради чего люди родились на свет.
— Спасибо… — Алекса немного растерялась, позабыв о родительской любви, но слова мачехи были пропитаны любовью к своим детям. — Я не говорила об этом с мужем…. Если ты хочешь, чтобы я назвала тебя мамой, ответь на один вопрос.
Алекса запомнила свою мачеху, как элегантную женщину, которая всегда носила шелка, одевала только дорогую одежду, каждый день использовала косметику и пахла: цветами и лимоном. За три года Жасмин похорошела. Она и так испускала столько положительной энергии, от которой в животе порхали бабочки, но после рождения детей от нового мужа, мачеха стала неотразима. Она не только испускала радость, но и сама была пропитана ей до кончиков локон — об этом кричал румянец на лице, ухоженные волосы и полное безразличие к косметике.
— Во-первых: это нечего не меняет, ты должен представиться. Во-вторых: посмотри на брата, даже я порой вас путаю, мои две капельки.
Жасмин сидела у окна на тафте в обществе женщины, которая особенно выделила свою огромную грудь, кормлением младенца. Алекса позволила себе пройти в комнату, где кроме мачехи и кормилицы, она заметила на полу двух светловолосых мальчиков, похожих друг на друга, как две капли воды.
— Скажи, — прошептала мачеха, — а зачем ты попросила вторую спальню? Вы до сих пор…
— Хотим тебя спасти, — улыбнулся Роберт, — а чтобы это сделать, мы свергнем королеву.
— Не понимаю…
Не на такую встречу рассчитывала Алекса. Отец был рад её видеть, но стоило появиться мужу, как он сделался отстиранным. Показалось, что эти люди долгое время вели какие-то переговоры. Но Роберт запретил писать даже своей дочери.
— Отец, что вы задумали? — нахмурилась Алекса.
Кормилица встала, придерживая малышку в объятиях, полных любви и заботы.