— Конечно, я мечтаю, чтобы мы не вдвоем с тобой были, а втроём!
Она на мгновение замирает, прекратив вырываться и таинственным шепотом спрашивает:
— Как ты узнал?
Глупая моя, я чувствую тебя всем сердцем, мне даже кажется иногда, что твои эмоции я ощущаю намного ярче, чем свои собственные. И единственное возможное этому объяснение я вкладываю в слова:
— Люблю тебя…
…И в тот момент, когда она склоняется ко мне и начинает целовать, не дав мне насладиться ее близостью, кто-то хватает за плечо:
— Командир, пора ехать!
— Сука! Давид, ты совсем охренел?
Я знаю, что он удивленно и непонимающе смотрит на меня. И, конечно, сказать о том, что Давид разбудил меня в неподходящий момент, не могу. Понимаю, что, действительно, пора ехать и даже нужно спешить. Но руки, кажется, еще ощущают изгибы ее тела, как если бы я только что, на самом деле, держал Милану в объятиях.
— Извини, Давид, — выдавливаю из себя. — Крепко спал, не ожидал.
О, да! Очень крепко! Всю ночь ходил возле машины, отвлекая ребят, стоящих на посту. Я был уверен, что Милане сейчас плохо. Я каким-то непостижимым образом чувствовал ее боль. Хотя, возможно, просто надумал это себе. Но мысли не давали сомкнуть глаз. И только к утру, когда выбился из сил, сел в машину и вырубился.
Подобные сны, полные любви и нежности, мне никогда ранее не приходилось видеть. Наоборот, раньше меня просто преследовали кошмары. Но ночь растаяла, а сладкие ощущения счастья и радости все также наполняли мое сердце, как ни старался я гнать их прочь, мучась несоответствием ситуации и своих ощущений. "Пусть бы уж были привычные кошмары, — суеверно подумал я.
Монах заметно волновался и нервничал — мы приближались к Москве. С утра пришел в мою машину, оставив нашего пленника ехать в окружении охраны. Сел на заднее сиденье, рядом со мной и сказал задумчиво:
— Странный парень. Совершенно на Земцова не похож. И вообще, он какой-то… не знаю даже.
— Слишком хороший, чтобы быть плохим?
— Точно. Слишком хороший, слишком разговорчивый, но при этом ничего лишнего не сказал. А еще я заметил… он пытается это скрыть, но я ведь и сам когда-то такому учился, он не обычный человек. Он такой же, как мы с тобой, как моя дочь. Только в чем его способности состоят, я пока не понял.
— С чего ты взял, что он обладает каким-то даром?
— Когда-то давно, еще до катастрофы, я был участником секретного государственного проекта под кодовым названием "Пересвет". Со всей России и бывших союзных республик собирали особенных, одаренных людей, имеющих нерядовые способности. Существовала методика отбора. Особо обращали внимание на людей с военной подготовкой, то есть армию прошерстили вдоль и поперек, но и мирных граждан осторожно прощупывали тоже.