Но все это не имело значения, когда я прижимал к себе свою солнечную девочку. Все ушло на задний план — судьбы моих людей, будущее городов, возможная война и, кажущийся совершенно нереальным, мир… Сейчас, касаясь подушечками пальцев бархатной кожи там у самой кромки свитера на границе с ремнем ее брюк, я готов был порвать на клочки любого, кто только попытается встать между нами. И, самое главное, я чувствовал, что сил у меня для этого хватит!
Мое особое "зрение" замечало тоненькие ручейки желто-оранжевого цвета, которые тянулись от нее ко мне, я буквально всем телом ощущал, как ее особая энергия, ее невероятная сила наполняла мое тело. И это от простого прикосновения! Что же будет, если я смогу получить большее? Меня ощутимо потряхивало от этого прилива, ну и, конечно, от безумного возбуждения, которое, возможно, было каким-то образом обусловлено ее на меня влиянием, но при этом факт оставался фактом — я никогда ни к кому не испытывал подобного. Это — не банальное желание обладать женщиной, а физический и эмоциональный голод, который, наверное, чувствует умирающий от жажды, ползущий к оазису и уже почти ощущающий вкус воды на губах или заключенный в камере-одиночке, лишенный на долгие годы живого человеческого общения.
Так и я… нашёл свой источник… неповторимый и единственный… и целовал ее до одури, до состояния, когда уже неважно, прослушивают ли комнату, подсматривают ли за нами. Пусть… главное, чтобы не мешали…
Она сама отодвинулась, заставляя тянуться следом, потому что мне было мало… всегда теперь будет мало… Я с трудом сдержал стон разочарования, когда Милана соскочила с кровати. Но потом я понял зачем… И, как никогда, пожалел, что не могу этого увидеть.
Она закрыла дверь, громко щелкнув замком в полной тишине комнаты. И, шагнув в мою сторону, начала раздеваться.
— Не-е-ет, так не пойдет, я сам хочу! Иди ко мне, — и в ответ на мою просьбу, она тут же решительно шагнула ближе и остановилась прямо возле кровати, уперевшись ногами в мои колени…
"Успела снять только свитер", — с каким-то облегчением думаю я.
Я захватил край футболки и, заставляя ее немного нагнуться, стянул ненужную вещь. А потом подвинул ближе, так, чтобы она встала между моих раздвинутых коленей, потянулся руками, желая потрогать ее, обнаженную, сладкую, прочесть ее, запомнить, запечатлеть своими прикосновениями…
Но руки неожиданно наткнулись на плотную ткань, обтягивающую ее тело вверху, над животом. Я с удивлением ощупал преграду.
— Милана, что это?
— Бинты…
— Зачем? — спросил, хотя я уже понял, уже догадался. — Это же больно! Нельзя же так! Глупая моя, что же ты с собой делаешь?