— Просто я когда маленький был, если мы во Владик ездили, всегда корабли пускали. Типа смотрели, как они уплывают в море. Знаешь, как во Владике хорошо? Амурский виноград на заборах.
Не знаю, почему уж он вспоминал про виноград, не про архитектуру, не про значимые для него места, а про оплетенные виноградом заборы, наверное, в пригороде.
— И море, — сказал Толик. — Серо-синее.
Как Толиковы глаза, подумала я, так бы стоило написать в книжке.
— Хочешь историю расскажу?
— Хочу, — сказала я, выхватила у него кораблик, белоснежный, неожиданно для Толика аккуратный, блестящий от парафина, и на ощупь отдаленно напоминавший свечку. Я вытянула руку и пристроила кораблик к небу. Словно на голубых, вечерних волнах океана с белыми барашками.
— Короче, жили были два мужика, типа президентов таких, Севера и Юга. Только не Кореи, там. А реально Севера и Юга Вселенной. Звали их Поспешный и Внезапный, ща поймешь почему. Короче, их часто приглашал на чай Хаос, ну, типа, такой первозданный Хаос, где все — непонятно что и ничто не ясно чего. Ну, он нормально так ребят угощал, и они хотели его поблагодарить. И вот такая у них была идея: сделать ему рожу. Рожи у хаоса не было ваще. И они стали сверлить ему по отверстию в морде за раз. Типа хотели глаза сделать, уши, рот, нос. Семь дней сверлили, на седьмой помер он, Хаос, и с тех пор все стало слишком сложным, поэтому мы так и живем. А надо назад, к корням. Назад к природе, как Руссо говорил. А то без это пи…капец.
— Что?
— То, — сказал Толик. — Знающий — не говорит, говорящий — не знает. Дао дэ дзин, так сказать.
В лесу было темнее, уже почти ночь. Корабль выглядел призраком, мертвой крошкой, душой плода.
— А знаешь, как на зону трудно книги передавать, какой гемор это?
— Представляю.
— Не представляешь.
— А ты передашь Фиме зарядку от мобильного?
— Это ж не на зону. Сама передашь, — сказал Толик так, словно это даже не обсуждалось. Я улыбнулась. После вчерашнего мне было чуточку неловко, причем как-то приятно неловко. Словно мы знали друг о друге какую-то важную тайну.
Мы спустились к озеру, когда уже стемнело, быстро, словно на небо набросили тяжелое покрывало. Наш кораблик, казалось, светился.
Я сказала:
— Холодновато.
Толик только закурил новую сигарету и выхватил у меня кораблик. Почему-то я вдруг подумала, что Толик прожжет его сигаретой, но Толик только засмеялся.
— Ты увидишь. Это красиво.
Он волновался. Знаете, как бывает, когда показываешь другу свой любимый фильм?
На озере влажно и терпко пахло, совсем глубокой, смертной осенью. Толик сел на корточки у илистого берега, вода облизала его кроссовки.