— Вы из ЖЭКа?
— Нет, — сказала я.
— Тогда идите на хуй.
Толик пожал плечами, и мы пошли дальше.
Затем случилось то, чего я больше всего боялась, дверь во вторую комнату открылась, и мы увидели мужчину в тюремных наколках, с по-туберкулезному впалой грудью и жестким взглядом узких серых глаз.
Я подумала, что сейчас они с Толиком обнимутся и пойдут пить, будто лучшие друзья. Но Толик сказал (и голос его изменился, стал спокойнее, размереннее и монотоннее):
— Привет. Мы хотим сделать что-нибудь доброе, стараемся помогать людям, может, знаешь кого, или самому что-то нужно?
Мужчина некоторое время смотрел на нас, в первую очередь, конечно, на Толика, затем покачал головой и ответил, также очень вежливо:
— Хорошо, конечно, но мне ничего не надо.
И он закрыл дверь.
Пообщались они с Толиком прямо-таки интеллигентно. Когда мы отошли чуть подальше (на безмолвную тройку квартир), я спросила, что это было. Толик сказал:
— Ниче, просто мужик из своих, там манера общения другая немножко, потому что за любой базар отвечаешь. Ну, с матом, например, отношения сложные, и слова надо выверять тщательно. А теперь душой отдыхаю, епты.
Наконец, мы добрались до той самой комнаты, из которой неслись сатанинские завывания и басы нижнего мира. Толик долго стучал в дверь ногой, а я пыталась его оттащить.
— Да они не слышат просто!
Дверь все-таки распахнулась. На пороге стоял пошатывающийся бледный мальчуган в черной майке и черных джинсах, губа у него была проколота и кровила. Мы смотрели на него, он смотрел на нас.
Я сказала (так как он был, видимо, подростком, мне предстояло найти с ним общий язык).
— Привет.
Позади какие-то девочки и мальчики прыгали на кроватях, на столе стояли бутылки с газировкой, но я была уверена, что сладкая вода изрядно подразбавилась алкоголем. Пахло потом и перегаром.
— Вам тут помощь не нужна? Может, кто-то в сложной ситуации?
Мальчик продолжал смотреть на меня, потом выдавил из себя:
— Ты не Светка.
Да уж, подумала я, не Светка. А хотелось бы.
Мальчик захлопнул дверь, и мы снова остались ни с чем.
Между шестым и пятым этажом мне ужасно захотелось есть, так пятый этаж не запомнился мне ничем, кроме того, что я заглянула на кухню, где мешала суп женщина с синяками на плечах. У нее были почти русалочьи длинные волосы.
На четвертом этаже какой-то бухой или упоротый парень бегал по коридору и орал, и я спросила Толика:
— Подойдешь к нему?
И пожалела об этом, потому что Толик подошел, и они сильно подрались. Мне пришлось уводить Толика, так что ни единой комнаты на четвертом этаже мы не проинспектировали. Толик сплевывал кровь и смеялся, а я старалась вытереть ему губы и нос.