— Опух?
— Вроде нет, — сказала я. — Вот зачем тебе это было надо?
— Ну, тому парню явно помощь нужна.
— Психиатрическая.
На третьем этаже дети играли в "Чипсы-колу" (я сама никогда не играла, узнала о правилах из дайри одной девчонки) и бегали по тесному коридору, все время задевая нас. Бабушка одного из мальчиков выгнала нас, полагая, что мы решили украсть каких-нибудь детей и, кроме того, пригрозила вызвать милицию.
Когда мы спустились на второй этаж, то первым делом увидели обжимавшуюся у подоконника парочку, парень с девушкой целовались так страстно, будто хотели друг друга съесть, трусы болтались у девушки на щиколотках и угрожали соскользнуть вовсе, когда она пыталась закинуть на своего молодого человека ногу в страстном и чуточку самовлюбленном порыве.
— Эй! — крикнул Толик. — Смотрите не свалитесь! А то стекло выдавите!
Он согнулся пополам от смеха, когда девушка зашипела:
— Я же говорила! — а парень принялся натягивать на нее трусы. Быстро, на пределе своих возможностей, ребята метнулись в душевую. Вскоре оттуда послышались вполне довольные стоны.
— Везет же людям, — сказала я.
— Везет, — согласился Толик.
Но, кроме этой забавной детали, мы застали кое-что еще, не менее непристойное. Я думаю, даже куда более непристойное.
В последнюю на этаже дверь Толик стукнул пару раз, без особой надежды, уже развернулся, чтобы уйти, как внезапно что-то дернуло его эту дверь толкнуть, и она поддалась легко и спокойно, словно никогда не была закрытой.
Эта божественная вдохновенность, почти волшебная интуиция меня в Толике всегда удивляла.
В маленькой комнате не было кроватей, только матрас и облезлый диван, который мы едва видели с нашего места у порога. Горел маленький рыбьеглазый телик, с помехами показывал какую-то юмористическую передачу. За столом сидели, наверное, муж и жена, или сожители, или вообще едва знакомые люди, я не знала.
На женщине были только трусы, застиранные и хлопковые, по-советски закрытые. На мужчине, впрочем, кроме семейников в клеточку тоже ничего не было. Женщина спала, улегшись на стол, мужчина смотрел в телевизор невидящим взглядом.
Все, в общем, было обычным: стандартные алкоголики, стандартная крохотная комнатушка, стандартные телик, бутылка водки, жалкая закуска, красный ковер, зеленый диван.
Нестандартным был запах. Я никогда ничего подобного не чувствовала, но чем пахнет — поняла сразу, благодаря какому-то первобытному чувству, далекому от разума. Такое же чувство, как этот запах, вызывают больные и безумные люди, так я подумала.
Запах не был очень уж сильным, но настолько тошнотворным, что его даже сложно описать, к горлу у меня подкатил ком. Мы с Толиком вошли в комнату и увидели, что на диване, укрытое занавеской, лежит тело.