Я даже себе врезала.
— Прекрати думать всякую чушь, — прошептала я.
В Вишневогорске я была только один раз, и то с папой, доехали до его завода и уехали — от завода же.
Я понятия не имела, что меня может ожидать в городе. Возможно, опасность. Тогда я решила надеть красный спортивный костюм. В конце концов, надо было слиться с обстановкой, а у меня были сведения, что гопники носят поддельный "Адидас". И хотя мой "Адидас" был настоящий, вряд ли найдутся столь тонкие ценители, чтобы это понять.
У папы в свое время была идея фикс — одеть меня в "Адидас" с головы до ног. Он говорил, что в юности мечтал обо всех этих кроссовках и олимпийках, потом, когда получил, что-то все равно не исполнилось, наверное, не было уже того восторга перед вещами.
Он накупил мне кучу спортивных шмоток, шкаф от них просто ломился. А я тогда была готом.
Так что у меня было несколько неношенных спортивных костюмов, помимо того, в котором я бегала.
В красной спортивке выглядела бедняжка Рита, как папино мини-я. Но я себе понравилась. Разве что на папиной олимпийке капюшона не было, а на моей — был. По счастью, олимпийка не слишком обтягивала, хотя за два года, которые костюм провел в изгании, грудь у меня изрядно выросла.
В то же время, может, Толику надо было показать, что грудь у меня большая? Или ему такое, наоборот, не нравится.
Я опять задумалась, Толик ударил кулаком в дверь.
— Ну че ты там, епты!
Я быстро влезла в свои суперстары. Вот уж что меня никогда не подводило.
— Иду!
Когда Толик увидел меня, он засмеялся.
— Батина доча, — сказал он. На нем была шапка, и, собственно, все та же растянутая майка, все те же спортивные брюки с тремя полосами.
— Вам не будет холодно?
— Не, — сказал он и закашлялся, выдохнул. — Главное уши прикрыть.
Я не стала с ним спорить.
Нам удалось покинуть дом незамеченными, но с охранником на подъездных воротах пришлось поболтать. Впрочем, он без проблем нас выпустил.
— Заложит, — прошептал Толик.
— Ну и ладно, — сказала я. — Папа же тебе доверяет.
Мы шли по тропинке, вокруг было пусто, по-полуденному звеняще. Листва уже чуть пожелтела, пахло осенью.
— А как мы доберемся до города?
— Ща на остановку пойдем, на автобус сядем, нет проблем.
Некоторое время мы шли молча. Воздух из-за тумана казался голубоватым. Толик вдруг улыбнулся, наклонился ко мне и сказал почти интимно:
— Я ведь из Приморья. Край ветров и туманов. У меня к этому всему очень личное отношение. Хочешь историю расскажу?
Я подумала, что история будет про него, поэтому согласилась. Все у меня внутри дрожало и звенело струной. Я боялась Вишневогорска. Боялась людей, боялась их судеб, боялась их домов, их дорог.