— И вы никогда не пьёте? Никогда-никогда?
Что мне ей ответить? Сколько раз меня об этом спрашивали. Сколько раз я сталкивался и с искренним непониманием, и с дурашливым покручиванием пальцем у виска, и с откровенным презрением, и с не менее искренним желанием просветить дурака, наставив на путь истинный. А сейчас передо мной стоит прелестная черноволосая девушка в сером пушистом свитерке, так ладно обтягивающем её фигурку, и тоже удивляется.
— Честно? Нет, никогда.
— Но почему?
— Потому что не хочу одурманивать себя.
— Знаете, Анатолий! — продолжала Полина. — Пожалуйста, не обижайтесь, но… Вы мне помогли — а ведь вы меня тогда совсем не знали. Вы так легко находите общий язык с самыми разными людьми — и совершенно никого не боитесь, не смущаетесь. Вы столько знаете и умеете, в таких интересных местах бываете…
— Сейчас ты скажешь, принцесса, что несмотря на вышеперечисленные достоинства, живу я скучно. Мне такое уже говорили…
— Нет-нет! — заторопилась Полина. — Совсем наоборот, вы живёте ярко и интересно, я даже не представляла, что так можно. Но у нас дома по праздникам всегда собираются, много музыки, разговоров, а на столе обязательно стоит бутылочка папиного вина или самогона. И никто не видит в этом ничего плохого…
— А что в этом хорошего? — ответил я вопросом на вопрос. — Не хочу одурманивать себя. Понимаешь, принцесса? К беде ли, к худу — не хочу быть пьяным.
— Но ведь тогда получается… — начала Полина. — Толик! Ведь вы же один…
— Разве? — притворно удивился я. — Что-то я не припомню, кто у нас две недели назад, полдня прокатавшись на лыжах, собирался протанцевать всю ночь.
— Толик! — рассмеялась Полина. — Я не об этом. Просто собраться с друзьями за бутылочкой, посидеть, поговорить. Вы же ни к кому не ходите. И к вам тоже никто не приходит. Почему к вам никто никогда не приходит?
— А что делать? — спросил я.
— Но ведь не обязательно же напиваться, — не сдавалась Полина. — Можно же выпить немножечко… Ну просто, чтобы было весело…
— Ну, правильно, — тут я слегка разозлился. — Зачем одурманивать себя до полной отключки, если можно одурманить себя немножечко. А если я вообще не хочу одурманивать себя? Ни в какой степени. Знаешь, какую ошибку делает тот, кто садится играть с заведомыми шулерами? Берёт карты в руки. Так и здесь: сначала выпиваешь бокал, утешая себя тем, что от одного бокала ничего не сделается. Затем выпиваешь другой — за компанию к первому. А потом неожиданно обнаруживаешь себя под столом, искренне недоумевая, как так вышло…
Мне вспомнился ярко освещённый зал в ресторане-кораблике. Все уже пьяны, физиономии раскрасневшиеся, пиджаки сняты, пузики под белыми рубашками колышутся… И кто-то кому-то заплетающимся языком объясняется в вечной дружбе, кто-то лезет целоваться, кто-то пытается ухаживать за присутствующими дамами — а дамы тоже уже хорошие, а потому не особенно сопротивляются. Дура, тебя же дома муж ждёт!.. А я, в ту пору ещё не заместитель начальника службы внутренней связи, а всего лишь молодой инженер, сумевший найти очень интересное место работы — моей первой работы, стою на палубе. Снаружи медленно уплывают назад городские огни, морозный воздух холодит голову, внизу на волне покачиваются расколотые льдины…