- Сжальтесь над нами… Вы видите, как она страдает, бедная девочка!… Она ничего не говорит, она никого не обвиняет, но она может умереть, вот что!…
- Не говорите этого! - вскричала Жюли, пряча свое лицо. - Это неправда! Это не более как припадок… Она не умрет. Она забудет.
- Она умрет. Вы слышали, что говорил сейчас Домье? Я был там, когда в первые минуты, застигнутый врасплох, он не скрывал выражения своего лица и не взвешивал слова. Я понял. Бедная девочка уже близка к концу. Нужен еще один удар вроде того, какой она получила сегодня… и …
Все, что было эгоистичного в этой возвышенной душе, вдруг поднялось при мысли о своем несчастии.
- Что станется со мною, если Клары не будет? В моей жизни не останется ничего, ровно ничего…
Жюли молчала. Она страшно страдала. Она испытывала ощущение кошмара, когда человек, как бы впавший в летаргию, напрасно старается, двинуть членами. В ней что-то уже готово было уступить мольбам Эскье, но она ясно сознавала, что в ней нет этого подъема духа, что она не произнесет это слово, потому что издалека Морис манит ее к себе.
Эскье окинул ее безнадежным взглядом.
- Значит, вы не хотите? - произнес он.
Она ответила.
- Я не хочу.
Когда он с сомнением покачал головой, она повторила:
- Я не хочу… Уверяю вас, Жан… Ах, если б я могла исчезнуть, умереть, не быть для Мориса ничем, даже воспоминанием! Но жить около него, около Клары и видеть их мужем и женой!… Нет, клянусь вам, этого нельзя от меня требовать!… Это кажется мне невероятным, преступным… Я не могу сделать это так же, как… (она подыскивала сравнения)… как если бы мне велели убить человека, даже заслуживающего смерти… Зачем вы качаете головой? - продолжала она, желая оправдаться и победить недоверие Эскье к этому чувству, которое она, несмотря на все, считала благородным. - Клянусь вам Богом, что я не знаю, в чем заключается мой долг!
Эскье возразил:
- Это, друг мой, судьба всех жертв. Нам всегда кажется, что мы обязаны тем, кого мы любим. Мы чувствуем такой ужас при мысли об измене… как если бы нам пришлось лишить себя жизни. А между тем самопожертвование и долг существуют, как видите.
Все доводы нашего эгоизма никогда не устоят против этого.
Жюли встала, она поправляла правой рукой вышивку кресла.
- Нет! - вскричала она. - Это неправда то, что вы говорите, я чувствую, что это неправда! Любить того, кто вас любит, это своего рода брак, который нельзя разрушать подобным образом… Разве причины, которые вы мне ставите для того, чтобы разлучить меня с Морисом, я не могла бы повернуть их для моей защиты? Разве только я одна должна жертвовать собою?