- А, так он и тебе преподнес рассказ о пистолете, стреляющем без промаха! - сказал мне Жак, разражаясь, самым веселым смехом, когда мы с ним увиделись на другой день. - Это великолепно…
И он посмотрел тебе пристально в глаза, чтобы дать хорошенько понять, что если ты позволишь себе ухаживать за г-жей Бонниве, то рискуешь получить в голову одну из пуль, которыми муж дюжинами ежедневно награждает железного господина в тире. Со мной он еще лучше сделал. Он водил меня смотреть картоны. Ты читаешь надпись: «10 пуль по команде г-ном Пьером де Бонниве. Девять пуль в определенное место, тем же». Затем ты видишь под стеклом расстрелянный картон, похожий на иллюстрации одной из медицинских книг, посвященных секретным болезням. Впрочем, право, интересно рассматривать эту коллекцию картонов. Из десяти есть наверное семь, за которыми для истого парижанина скрываются либо история супружеской ревности, как у Бонниве, либо кокетливая серия прелюбодеяний, как у Казаля, либо какой-нибудь господинчик, подозреваемый, как Крюсе, в том, что живет на счет госпожи, вроде г-жи Эторель, которую заставляет покупать всякий хлам старьевщиков, - либо мужья, жены которых тратят по ста тысяч франков в год при тридцати тысяч дохода, - депутаты, над которыми тяготеет подозрение, что они ловко торгуют своими голосами. А потом, когда эти герои - раз-два-три-пли! - имеют дуэли, то они обыкновенно промахиваются. …
Он произносил эту речь, в которой продолжал разыгрывать передо мной роль знатока высшей парижской жизни, в то время, как мы оканчивали наш завтрак вдвоем. Он пришел ко мне, он, который никогда у меня не бывает, как только окончил свои четыре страницы, чтобы напроситься на классический завтрак, состоящий из яйца и котлеты. Эта торопливость любопытства окончательно доказала мне, насколько он интересовался успехом своего дипломатического маневра в волокитстве. Я принял его довольно не любезно;
- Не стыдно ли заманивать людей в такие ловушки, - сказал я ему. - Ты заставляешь меня принять приглашение на обед, которое мне противно, чтобы встретиться там с тобой, а сам не являешься.
- Сознайся, однако, что было весело! - сказал он мне с таким школьническим видом, что у меня не хватило духу дольше сердиться. После этого он очень подробно расспрашивал меня о том, как держали себя различные лица, и закончил вышеприведенной тирадой по поводу смешного предостережения Сеннетерра. Затем он спросил серьезным тоном:
- И ты не заметил ничего особенного, ты, умеющий все подмечать? Да. Ваша братия, художники, вы не понимаете, но вы умеете видеть… В отношениях Машо и королевы Анны, например?