- Я вас слушаю.
Она заговорила, начав издалека, как делают это все женщины, останавливаясь на подробностях, вскользь касаясь фактов…
- Вам известны, отец мой, мои отношения к мужу. Я много страдала из-за него, потом решила не жить с ним… Ввиду его болезни в этом не было ничего необыкновенного. Мы жили спокойно вместе и присутствие г-на Эскье, нашего общего друга, смягчало обстоятельства. Конечно, подобная жизнь далека от идеала, который составляет себе молодая девушка, выходя замуж… но ее можно переносить…
Священник мягко навел ее на главную тему.
- Да, дорогая дочь моя, я знаю все это. И что же, разве случилось что-нибудь новое в вашей жизни? Разве г-н Сюржер изменил свои отношения к вам? Разве?…
Одну минуту он подозревал этот оскорбительный возврат нежности, который мужья выказывают иногда к оставленным ими женам, тот возврат, которого они боятся более чем холодности и переживая который, идут за советом к священнику и доктору.
Г-жа Сюржер поняла его.
- О, нет!… - ответила она. - Слава Богу, нет!…
Она хотела снова начать прерванную исповедь, но не могла и, закрыв лицо руками, она произнесла решительно и быстро:
- Это… это Морис Артуа, молодой человек, о котором я вам говорила… сын бывшего компаньона моего мужа, тот самый, который теперь живет в павильоне…
Аббат подумал:
«Я был прав в моем первом предположении».
И чтобы облегчить признание, он произнес громко, с остановками, подыскивая выражения:
- Этот молодой человек, живя около вас, вероятно был очарован вашей… симпатией, вашим мягким характером, мое дорогое дитя?… Он за вами ухаживал, преследовал вас…
Она не перебивала его, своим молчанием как бы побуждая его говорить. Слезы высохли на ее ресницах.
- Без сомнения, - продолжал аббат, тем ровным тоном, который обезличивает слова, смягчает их, почти уничтожает, - без сомнения, это молодой человек без всяких религиозных правил и мысль о прелюбодеянии (он умышленно подчеркнул это слово) не пугает его?
Она быстро его перебила:
- О, нет, отец мой, не говорите этого… Уверяю вас, что бедный мальчик ни в чем не виноват… или, по крайней мере, не более меня… Боже мой! Я не знаю, как это случилось. Я нередко видалась с ним и не обращала на него никакого внимания. Он жил со своей матерью в Канне…
- Она испанка, не правда ли? - спросил аббат. - Очень элегантная барыня, вечно больная?
- Да, он потерял ее вот скоро два года; это было для него первым ударом. Мы не видали его несколько месяцев; он уехал в Италию и не хотел возвращаться. Но тем не менее, он вернулся в прошлом феврале и почти тотчас же случились эти ужасные события… лопнул английский банк, в котором находилось все состояние его отца, потом он выстрелил в себя из револьвера, думая, что окончательно разорился. Молодой человек узнал все это в один день. Он опасно заболел, мы его взяли к себе и ухаживали за ним.