История третья.
Ресторанчик “Плюшевая мышь”
По вечерам это было самое оживленное место в деревне. Приходили поодиночке, компаниями, семьями...
Нет-нет, но даже Старая брюзга Енотиха, уж как она общества не любила, и то вечерком в “Плюшевую мышь” заглядывала.
Днем она обычно сидела на скамеечке в сквере и встречала каждого проходящего суровым взглядом. Все подчеркнуто любезно здоровались с ней, а она ворчала вслед:
— Здравствуйте-здравствуйте!.. Вот и здоровайся с ними каждый день! И не надоело? Язык у меня уже устал!
А если кто-либо проходил и не здоровался, она палкой по скамейке сердито стучала и выговаривала:
— Невежа! Лень уж со старухой поздороваться!
Так вот и эту Старую Брюзгу в ресторанчике зимой в самом уютном уголке устраивали, поближе к камину, и ароматный чай ей с поклоном подавали. Весной радушная мадам Мышь под цветущим каштаном столик для нее выставляла, а летом устраивала под цветущими липами...
Мадам Мышь приветливо встречала каждого, даже если он и просил только чашечку кофе или стакан молока. Она умела и вкусно всё подать, и поговорить с каждым.
Со Старой Брюзгой она говорила о ревматизме и о том, какие новые лекарства от него появились...
С мсье Лисом, если он приходил один, она говорила об урожае клубники и о ценах на нее, а если с супругой, то о воспитании детей и очень хвалила их старшую, Лисоньку, которая уже вот-вот невестой станет...
С мсье Бараном обсуждала, какую пищу должен есть тот, кто водит такой тяжелый грузовик, и подавала ему сочный бифштекс с жареной картошкой...
Мсье Жану немедленно, не задавая лишних вопросов, она ставила на стол бутылочку “Божоле” и большой сверкающий бокал.
Деревенский кюре, отец Анри, всегда предпочитал суп консомэ по ее рецепту и ее знаменитое жаркое...
Вобщем, мадам Мышь знала о вкусах каждого и знала, кого куда посадить, кто любит трапезничать на открытом воздухе, кто предпочитает ужинать в уютном зальчике, а кто присядет на высокие табуреты у бара да так и проведет вечерок, словно на насесте, за кружкой пива или коктейлем.
Последнее время даже в ресторанчике все говорили о болезни судьи Филина. Качали огорченно головами, ссорились, не соглашаясь друг с другом, и горячо — чуть до драки дело не доходило! — обсуждали его шансы на выздоровление. Потому что болезнь у судьи была серьезная и непонятная. Даже парижский доктор не мог поставить правильный диагноз и пообещал пригласить еще более знаменитого доктора.