Ручей так же весело бежал по камушкам, и журчал, и звенел, как и тогда, когда они с Джейн шалили и брызгались.
Том и Миша-Майк молчали, слушали ночь, и волновались, когда же, наконец, появится Джейн-привидение...
Они видели, как рыжая лиса мышковала поблизости.
Слушали, как ночные птицы кричат.
Они замерли на своем валуне, чтоб не спугнуть оленей, которые пришли к ручью воду пить.
И маленький смешной олененок был с ними...
— Ну, где же твое привидение, Майк? — наконец спросил Том. — Тебе, наверное, просто почудилось?
Этого-то мальчик и боялся больше всего.
— Честное слово — не почудилось!
— Я не верю... — начал Том.
— Верите — не верите, а вот она — я!
Джейн крутнулась на одной ножке, и длинное голубое платье ее колоколом поднялось.
Это было так неожиданно, что они вздрогнули, онемели и глаза вытаращили, особенно Том.
— Я вам очень благодарна, мистер Том. Если бы не вы, я еще долго сидела бы в каминной трубе... — церемонно поклонилась Джейн-привидение, перестав кружиться.
Том никогда не был особенно верующим, но тут он перекрестился и кашлянул от смущения.
— Нечего креститься, я все равно не исчезну! — сказала весело Джейн-привидение.
И Миша-Майк вдруг заметил:
— Ты только что была в одном платье, а теперь одета совсем по-другому?
— Я сейчас, как американские девочки, а не как леди Джейн из старого замка!..
— Смотри-ка джинсы, майка, косички... — удивлялся Миша-Майк. — И ты не такая прозрачная, как раньше.
— Я уплотнилась, — согласилась она. — Это потому, что ты меня любишь!
Миша-Майк вспыхнул и покраснел так, что и при луне это стало видно:
— Кто тебе такую чушь сказал?
— А мне не надо говорить, я — чувствую...
— Она похожа на мою Кэт! — обрел, наконец, дар речи Том.
— Да! — подтвердила Джейн-привидение. — Кэт мне очень понравилась! Вам ведь она тоже нравится?
— Еще бы! — удивился Том. — Она же моя дочь!
— А мне ты больше нравилась в одежде Джейн, — сказал Миша-Майк.
— Ладно! Вы меня по-разному будете видеть: для тебя я буду, как Джейн, а для мистера Тома, как его Кэт! Ну, так что, мои дорогие?.. Будем делать чудеса?
— Может, не надо? — вдруг оробел Том.
— А это не страшно? — тут же спросил и Миша-Майк.
— Абсолютно не страшно! — уверила она. — Бывают, конечно, и ужасные чудеса... Но мы же существа добрые, поэтому будем творить только добрые чудеса.
— А какие? — затрепетал Миша-Майк. Ему тут же захотелось увидеть доброе чудо.
— Какие захочешь. Насколько у тебя фантазии хватит!
Том все не решался что-либо сказать, только иногда в недоумении пятерню в густую шевелюру запускал и дергал себя за волосы, будто проверял, не спит ли.