А на огромные красные цветы, которые росли в больших горшках на деке, прилетели... Кто?
Миша-Майк сначала ошибся, как и тогда, летом. Подумал, что это какие-то яркие незнакомые бабочки.
И только потом, когда присмотрелся, понял: это же крохотные птички-колибри!..
Колибри висели в воздухе, трепеща крыльями, над огромными красными колокольчиками. А потом вдруг ныряли внутрь, очевидно, за нектаром и выныривали оттуда все в желтой пыльце...
— Нравится вам мое чудо? — гордо спросила Джейн.
— Очень! — прошептал Миша-Майк.
— Невероятно! — отозвался, охрипнув от волнения, Том и вытер лоб, потому что ему стало очень жарко.
Вдруг, совсем неожиданно, они увидели, как на балкон вышла мама Миши-Майка и стала развешивать белье: она экономила на счетах за электричество и летом не хотела сушить его в машине. Кроме того, она считала, что на солнышке и на ветерке белье будет и белее, и свежее...
— Миша! — крикнула она, оглянувшись на открытую дверь в комнату. — Собирайся скорее, папа уже заводит машину — мы опаздываем!..
Миша-Майк точно вспомнил это утро — именно так тогда и было!.. Совсем недавно, этим летом!
***
Но папа был еще не в машине.
Он увидел сурка, который разлегся под нею в тени. Сколько папа ни уговаривал его словами ”задавлю, дурашка!” и ни пугал всякими сердитыми звуками вроде “кыш!”, “брысь!”, сурок никак не хотел вылезать из-под машины.
Это трусливые бурундучки при виде людей, как молния, мчались и где-нибудь прятались. А сурки тут были прямо-таки ручные!..
Не давить же зверя! Пришлось папе палку искать...
Он потыкал сухой веткой под машиной, и только тогда недовольный сурок, не торопясь, вылез и, ворча и сердито оглядываясь на папу, пошел искать другую тень.
Это было воскресенье, вспомнил Миша-Майк, и ехать им надо было далеко, в другой штат.
Миша-Майк помнил и плакат-приветствие, когда они пересекли границу своего штата Мериленд: “Добро пожаловать в Пенсильванию!”
И все в машине: папа, мама и он — подняли руки и крикнули:
— Хай, Пенсильвания!
Миша-Майк явственно вспомнил (или снова увидел?), как они проехали озеро “Редмен”, и папа еще спросил:
— Чем не индейское название? “Красный человек”...
И потом они переехали по мосту красивую и очень широкую, наверное, в целую милю шириной, реку тоже с индейским названием — Сасквахана. Река бурлила и кипела от порогов, а по ее берегам громоздились отвесные скалы...
— Папа, как индейцы ухитрялись через нее переправляться на своих каноэ? — спрашивал Миша.
— Ну, сын, они многое умели, что мы уже и разучились...
Миша-Майк верил папе, он знал, что у него в детстве был “период индейцев”. Папа делал луки и стрелы, читал Майн Рида и называл по именам множество индейских племен. А строки из “Гайаваты” он до сих пор помнил наизусть...